Кинообозреватель «Югополиса» Алексей Двоеглазов оценивает «велосипед», который изобрел новозеландский режиссер «Хоббита».

Кинематограф начался с прибытия поезда – движущейся картинки, потом появились звук и цвет, и все эти этапы воспринимались публикой неоднозначно. Вот и Питер Джексон решил подпилить ещё одну ножку стула Великому немому, сняв первую серию предыстории о «Властелине колец» с частотой 48 кадров в секунду и тем самым попытавшись изменить представление о восприятии кино.

Весь ажиотаж вокруг «прорыва» в кинематографе и изобретения его заново напоминает детскую считалочку: «Мыло и мочало – начинай сначала» или более взрослое: «Всё новое – хорошо забытое старое». Кому как больше нравится. Какой велосипед изобрёл новозеландский режиссёр, мы сейчас посмотрим.

Начнём с того, что Питер Джексон уже давно задумал вслед за Джеймсом Кэмероном развивать зрительский кинематограф, в частности, новомодный формат 3D, у которого всегда существовал один большой минус – сниженная яркость изображения. Нужно всё это было в первую очередь для того, чтобы выгодно отличаться от телевидения, домашних кинотеатров и видеохостингов. Эта игра в совершенствование и привела к диковинным 48 кадрам в секунду на большом экране.

Увидеть это чудо кинематографической мысли можно далеко не во всех российских (и отнюдь не во всех зарубежных) кинотеатрах. Прокат у HFR-версии (High Frame Rate в пер. с англ. – высокая частота кадров) ограниченный и эксклюзивный. Дело в том, что фокус-группы показали: не все зрители готовы смотреть приквел, начало начал «Властелина колец» – «Хоббита», с отличной от привычной частотой кадров. Даже на сайте краснодарского кинотеатра «Аврора» угрожающе красовалось предупреждение: «Впечатления могут быть настолько яркими, что возможны приступы головокружения и тошноты». Кинотеатр-экспериментатор, одобренный студией Warner для проката фильма, перестарался – рвоты ни у кого не открылось. Напротив, открылись рты у многих зрителей. Практически в полном зале они сидели затаив дыхание, то и дело обрывая чьи-то, как им казалось, неуместные, разговоры и шелест.

Но настолько ли всё это революционно, чтобы не шелестеть? Обратимся к  истории кино. С чего вообще привычные 24 кадра в секунду оказались  стандартом? На заре «важнейшего из искусств» опытным путём было установлено, что для комфортного восприятия непрерывного движения достаточно 16 кадров в секунду. С приходом в кинематограф звука на той же плёнке стали размещать оптическую звуковую дорожку. Однако для качественного воспроизведения звука 16 кадров оказалось недостаточно. В связи с этим потребовалось увеличить их количество, но так как плёнка – удовольствие дорогое, то с экономической точки зрения довольно произвольно было выбрано число 24.

И с тех самых пор кино мы видим именно с такой частотностью кадров. Стоит ли говорить о том, что реальный мир, на который мы смотрим, идёт непрерывным потоком, и уж точно он не фрагментируется на отрезки времени, равные 1/24 секунды. Поэтому мы с легкостью отличаем кинотеатральную проекцию от вида из окна и принимаем эту меру условности за норму. Привычка – вещь фундаментальная.

Что же касается телевидения, то там совсем иная история. Воспроизведение  там идет с частотой 25 кадров в  секунду. Но этот 25-й кадр, как бы того ни хотели поклонники теории заговора, необходим не для промывания мозгов, он обусловлен «конструкцией» самого телевидения и напрямую зависит от частоты переменного тока в сети. Частота кадров равна половине частоты тока. Так, в Европе и России эта частота составляет 50 Гц, в Америке – 60 Гц. Из чего видно, что на американском телевидении есть не только 25-й, но и 26-й, 27-й и даже 30-й кадры, но вот только по этому поводу почему-то никто не паникует.

Можно смело сказать: Питер Джексон придумал сейчас то, что было уже  давно изобретено на телевидении. Ведь недаром картинка из HFR-«Хоббита» своей плавностью хода так похожа на новостную или сериальную. А всё потому, что видеокамеры для большей достоверности и документальности уже давно снимают с повышенной частотой кадров (в них прикрутить эту функцию было совсем не накладно). Опустив технические подробности о возможностях ультрасовременных телевизоров и приходе высокой чёткости в вещательные сети, скажем, что записанные с повышенной частотой программы и телефильмы даже на «обычных» телевизорах распознаются невооруженным глазом.

Однако суть задумки режиссёра  «Хоббита» состояла в том, чтобы  не только снять, но и воспроизвести  фильм с частотой 48 кадров. С технической  точки зрения для кинотеатров с возможностью цифровой проекции переход  на новую частоту воспроизведения не требует глобальной модернизации оборудования – достаточно обновить программное обеспечение.

Так что же увидели зрители, которым  удалось попасть на сеанс с удвоенным количеством кадров? Неоспоримо более яркое изображение и  детализацию даже в тёмных сценах. Повышенную чёткость и самое главное…Они испытали недоумение. С первых кадров завораживают непривычные для просмотра на большом экране ощущения, но через десять минут приходишь к вопросу: а зачем? Зачем нужна такая документальность в вымышленном мире? Почему персонажи двигаются неестественно или, по меньшей мере, непривычно? Почему пролёты камеры над Эребором субъективно кажутся убыстренными?

Ответ прост: технология пребывает в состоянии бета-тестирования, а современный зритель находится в ситуации, похожей на ту, когда люди вскакивали со стульев и выбегали из зала, завидев выезд поезда со стены с натянутой на неё белой простынёй. Непривычно – мягко сказано. Естественно, что эксперименты продолжатся. Правда, говорить о том, какую частоту кадров примут за стандарт, пока ещё рано. Вот потирающий ладони в сторонке Джеймс Кэмерон, наблюдающий за приготовлением первого блина, который, как известно, комом, собрался снять вторую часть «Аватара» с частотой уже 60 кадров в секунду.

В сложившейся ситуации, как уже было отмечено исследователями, с учётом технологии необходимо пересматривать подход к игре актёров. Чтобы движения не казались то излишне быстрыми, то неоправданно замедленными. Новый подход равносилен переходу от пантомиммной игры немого кино к психологическим конвульсиям звукового. И здесь работает та же схема, что и с конвертацией двухмерного фильма в трёхмерный. Точнее, не работает – нельзя сопоставить по качеству оттридэшенный фильм с фильмом, снятым сразу двумя объективами. Просто нажать на кнопку 24 x 2 и снимать, как снимал Хичкок, не получится. Надо долго думать, что с этим бесформенным самородком делать.

Совершенно очевидно, что зритель, пришедший на фильм «Хоббит: Нежданное  путешествие» с частотой 24 кадра в секунду, увидит совсем другое кино. И ему расстраиваться по поводу того, что он не посмотрел фильм таким, каким его задумал автор, не стоит. Проекция 24 кадра – она и привычней, и способна одарить аплодисментами, несопоставимыми с теми жиденькими рукоплесканиями, которые прозвучали под финальные титры HFR-версии фильма.

В сухом остатке мы видим Мартина Фримана, потрясающе комично исполнившего роль Бильбо Беггинса, от лица которого, собственно, и ведется повествование. Рассказ свой он прилежно записывает для племянника Фродо, который в эпизоде всё-таки появляется. Как всегда, это кино сделано неповзрослевшим мальчишкой для единомышленников, коих тьма тьмущая. В фильме есть всё, что не может не радовать поклонников Толкина и трилогии Джексона.

Есть старые знакомые: упомянутый Фродо, капитан Очевидность Гэндальф («Дождь перестанет идти тогда, когда он закончится»), которому не сидится на месте, Голлум, который на этот раз с ещё большей проработанностью мимики насмешит и напугает зрителя. Также засвидетельствует своё почтение пока ещё не злющий Саруман.

Новые же персонажи – это 13 эксцентричных  беспардонных гномов, которые и собрались отвоёвывать своё у супостата. Гэндальф же, у которого шило в одном месте, под это дело подписывает закопавшегося  в закатках и соленьях хоббита  Бильбо. Тот сопротивляется как может. Но в итоге соглашается идти в нежданное путешествие. И тут начинается двухчасовое роуд-муви по Средиземью – прямолинейное, как посох волшебника. Странствие, в котором никому не придётся стоять перед сложным выбором. Сборы же в этот поход проходят немногим менее часа экранного времени. С танцами и песнями гномов, весёлыми и не очень.

Дорожное приключение начинается на коняшках, но позже путники спешиваются и идут своим ходом. Глупо пересказывать  все перипетии – схватки то с гоблинами, то с орками, то с еще какой средиземной нечистью. Благо, Джексон по старой доброй традиции даёт поклонникам насладиться воссозданным миром, растягивая повествование в бесконечность. Длинные диалоги плавно перерастают в не менее длинные батальные сцены.

Фильм создан с дотошной любовью  к фэнтезийным деталям, заставляющим совершенно забыть про современность. И только одна шутка возвращает нас с небес на землю тогда, когда гном, закапывая сундук с сокровищами, приговаривает: «Это наше долгосрочное вложение». К слову сказать, большинство главных персонажей в фильме совершенно неполиткорректно курят, и явно не табак. «Попробуй старого доброго Тоби – успокаивает». Респект и уважуха Джексону за наплевательское отношение к социальным трендам.

По прошествии почти трёх часов экранного времени осознаёшь, что в первой из задуманных трёх серий рассказано больше половины оригинальной истории, и что снимать дальше – непонятно. Будем надеяться, что Питер Джексон не подкачает и в третьей части дофантазирует черновики автора и замутит самую грандиозную финальную битву, которой не знал кинематограф. Но и, конечно, к этому времени совладает с новорождённым форматом, ведь, начав историю Средиземья с чистого листа, он как самовыдвиженец по технической части просто обязан заново придумать кинематограф. Пусть придумывает, может, что и хорошее из этого получится.