Даже при наличии желания позабыть о приближающемся 85-летнем юбилее первого и последнего президента СССР Михаила Горбачёва, сделать это нам не позволила бы целая куча его записных оппонентов и прямых политических ненавистников. И, конечно же, одним из первых не преминул кинуть на днях в экс-президента сами знаете, что, - глава Союза кинематографистов Никита Михалков, по-совместительству наша бессонная православная совесть и бесогон.

Как и подобает в истинной стилистике юбилейного поздравления, он призвал признать на государственном уровне преступной политику Михаила Горбачёва и Бориса Ельцина, которая привела к распаду СССР.

Такое вот получилось поздравление юбиляру.

Понятно, что Михалковым движет при этом не только справедливое личное негодование — уже четверть века прошло после тех событий, а до сих пор кушать не может, как вспомнит. Необходимо ведь и в публичном тренде оставаться, быть, так сказать, притчей на устах у всех, — «киношной»-то притчей выступать уже, как когда-то, не получается.

Но вот тут логическая неувязка у нашего спикера выходит: утверждая, что «ничего невозможно построить, не расчистив площадку», то есть не осудив Горбачёва и Ельцина, он позабыл, что следовало бы для начала расколупать и отгрести в сторону фундамент, на коем, по его же терминологии, эта стройплощадка зиждется.

Иными словами: не пора ли сперва на государственном уровне признать преступными, тянущими на полновесную геополитическую катастрофу, политику и практику большевистского государства, основанного Лениным и успешно достроенного Сталиным, чтобы затем эксплуатироваться последующими советскими вождями?

И тогда уж, просчитав и взвесив до последней капли крови человеческие жертвы и экономические последствия семидесятилетней истории страны, сравнить две геополитические катастрофы XX века и решить, какая из них главнее: та ли, что создала бесчеловечный, жесточайший режим власти, оплатив его строительство десятками миллионов жизней, — или та, что привела к его бескровному разрушению и попытке перестройки по более гуманным чертежам?

При этом могу согласиться, что метафора с чертежами не совсем точна.

Признаюсь: для меня — как и, могу поручиться, для большей части сограждан, одним из самых сильных эмоциональных символов середины 80-х была песня Виктора Цоя «Мы ждем перемен». Похоже, что написанная в 1986 и ставшая широко известной стране в 1987, после показа соловьёвской «Ассы», она могла стать — а возможно и стала - эдакой эстетической «загогулиной» века, безобидным камешком, толкнувшим два-три других, и ставшим началом сокрушительной лавины.

«В нашем смехе, и в наших слезах, и в пульсации вен — перемен! Мы ждём перемен!...»

В любом случае, подобное допущение годится, как рабочая версия. Тем более, что есть известное признание Сергея Соловьёва о включении песни в саундтрек его фильма: «Получилось так, что я с первой «Ассой», верьте или нет, послужил таким козлом-провокатором. То есть непростое, конечно, дело — орать: «Перемен!», не зная, чего именно ты хочешь...»

Конечно, будь Горбачёв психологически другим человеком, он мог бы не торопить событий, а тихо отсиживаться на своём непыльном месте, ожидая естественной убыли конкурентов на пост генсека, готовясь рано или поздно прийти к абсолютной власти. Возможно было скрасить ожидание созданием некоей тайной группы разработчиков плана будущих реформ, - вот они где, чертежи-то пресловутые и были бы изготовлены!

И не только протянуть время, но изменить его качество, постараться увидеть мир в новом ракурсе — ракурсе преобразования и развития. Ведь два десятилетия брежневского правления не просто разорили страну, они заморозили саму возможность обмена идеями общественного прогресса, погрузив нас в сон разума.

...как в анекдоте о паровозе, который вперёд летит, а в Коммуне у него — остановка. Брежнев в своём купе задёргивает занавеску и говорит: — Ну, вот и хорошо, вроде бы едем...

Но в том-то и дело: тогдашний Михаил Сергеевич, обладая звериным чутьём человека из ставропольской глубинки, вознесённого силою обстоятельств и помощью неких высокопоставленных людей, видящих ситуацию на два-три шага вперёд (тут называют имя Андропова и ставят точку), понимал, что время приближает катастрофу и нужно бросаться в ледяную воду руководства страной не медля.