Журналист Олег Кашин рассказал «Югополису» о том, как должно выглядеть хорошее СМИ, можно ли возродить «Ленту.ру» и где проходит грань между патриотизмом и инквизиторством.
— В той или иной форме, я думаю, каждый бизнесмен в России связан с властью, или зависит от власти, или, в крайнем случае, боится власти до такой степени, что никогда не станет вкладываться не то что в независимые СМИ, а в СМИ вообще, потому что СМИ для любого бизнесмена — это зона риска, и в большинстве случаев, если бизнесмен вкладывает деньги в СМИ, это значит, что ему даже не просто разрешили, а прямо попросили — купи вот этот сайт, или дай денег вот этой команде, мы хотим, чтобы вот это СМИ было у нас под контролем.
Бизнесмены, существующие вне этого правила, — натура сугубо уходящая, я навскидку могу вспомнить только два имени. Это основатель «Билайна» Дмитрий Зимин, которому возраст и положение позволяют быть независимым, и умерший не так давно основатель «Яндекса» Илья Сегалович, который просто был человеком с какой-то другой планеты.
Третьего имени у меня уже нет, хотя я стараюсь следить за такого рода людьми.
Олег Кашин
Российский политический журналист
Родился 17 июня 1980 г. в Калининграде. В разное время сотрудничал с «Комсомольской правдой», «Известиями», «Коммерсантом», журналами «Эксперт», «Большой город», Forbes, «Русская Жизнь», сайтами OpenSpace, «Спутник и погром», Svpressa. Общественно-политическая жизнь была основной темой Кашина, который писал о войне в Чечне, акциях протеста, деятельности руководства страны. В ночь на 6 ноября 2010 года Кашин был избит неизвестными рядом со своим домом и получил тяжелые травмы. Дело привлекло внимание Президента России Дмитрия Медведева, который поручил взять это преступление на особый контроль. По мнению СМИ, покушение на журналиста могло быть связано с его профессиональной деятельностью. Британская газета Times в связи с избиением Олега Кашина дала статью своего московского корреспондента о положении журналистов в России под заголовком: «Растут опасения, что в России объявлен открытый сезон охоты на журналистов, противостоящих власти». В октябре 2012 года избран в Координационный совет российской оппозиции. По одной из версий, это стало причиной увольнения из ИД «Коммерсантъ».
— Верите ли вы в то, что у модели краудфандинга есть будущее на поле российских СМИ? Есть ли, например, у команды Галины Тимченко (экс-главреда «Ленты.ру» - Авт.) возможность создать свой ресурс, опираясь исключительно на краудфандинг? Или это скорее удел медиа с однозначной целевой аудиторией — вроде «Спутника и Погрома»?
— Я очень люблю «Спутник и Погром» и рад, что именно он, а не какая-нибудь помойка, стал символом успешного нового СМИ, работающего на краудфандинге. Но, насколько я представляю себе «Спутник», он состоит из одного постоянно пишущего автора-редактора — Егора Просвирнина, и дизайнера. Еще некоторых авторов, в том числе меня, приглашают время от времени.
Вряд ли это может обходиться как-то ощутимо дорого, а «Лента» — она большая, фактически полноценная газета, и это суммы, которые больше на порядок. Не думаю, что такие деньги можно собрать через «Яндекс-кошелек», и, между прочим, не думаю, что если бы вдруг команда «Ленты» собрала деньги, у нее получилась бы вторая «Лента».
Успешное СМИ получается из множество факторов, в том числе случайных, дословно повторить даже свой собственный успех чаще всего невозможно, а высокие ожидания, которые сейчас сопутствуют этой команде — всегда заведомый минус, а не плюс.
...хорошее СМИ — это инфраструктура «Комсомольской правды», но чтобы в нее не звонили из Кремля и чтобы вместо Ульяны Скойбеды в ней был Илья Азар. Такого СМИ в России сейчас быть не может»
— Сейчас, после разгона «Ленты.ру», большая плеяда журналистов уже оказалась без работы. Есть ли возможность для талантливых журналистов работать в России? Речь, конечно, не о тех, кто работает в «Вестях», на RT и в других провластных СМИ. Как вы относитесь к словам Романа Волобуева о том, что скоро в Риге, Киеве и других европейских городах появится отличная русскоязычная пресса? Считаете ли вы себя одним из тех, кто уже положил начало её созданию — там?
— Как выглядит хорошее СМИ? Информированное, богатое, оперативное, популярное. И при этом независимое. То есть хорошее СМИ — это инфраструктура «Комсомольской правды», но чтобы в нее не звонили из Кремля и чтобы вместо Ульяны Скойбеды (журналистка «Комсомолки», сожалеющая, что не из всех евреев нацисты сделали абажуры — Авт.) в ней был Илья Азар (бывший журналист «Ленты», из-за украинских репортажей которого ресурс, в общем, и разгромили — Авт.). Такого СМИ в России сейчас быть не может.
Единственная русская газета, которую можно купить где угодно в Европе, — это «Аргументы и факты» — в ней написано, что Путин лучше всех, а рак можно вылечить мухомором»
А успешное эмигрантское СМИ я знаю одно — это газета, сейчас называющаяся International New York Times, которая 150 лет издается в Париже и ориентирована на американцев и англоязычных читателей в Европе. Вот англоязычных людей вне Британии и Америки достаточно, чтобы у них была хорошая газета — одна. Русскоязычных несопоставимо меньше, и запросы у них меньше.
Единственная русская газета, которую можно купить где угодно в Европе, — это «Аргументы и факты» — в ней написано, что Путин лучше всех, а рак можно вылечить мухомором. Такая газета всегда выиграет в конкурентной борьбе у той прессы, о которой говорит Роман Волобуев.
Даже в пиковые с точки зрения русской эмиграции годы - ну что, была тогда великая эмигрантская пресса? Мы помним газету «Возрождение», потому что в ней публиковался Бунин, а не потому, что это была крутая газета. Мы помним газету «Новый американец», потому что там был Довлатов. Сейчас, если в роли Довлатова или Бунина будет Роман Волобуев, мы будем читать его в фейсбуке — собственно, уже и читаем, и меня вы в том же фейсбуке читаете.
— Где проходит грань между патриотизмом и инквизиторством? Может ли российский журналист оставаться патриотом, не впадая в пропагандистскую истерику?
— Практика показывает, что не может. Эпитеты лишние, стоит говорить просто об истерике, а истерика вещь заразная и сама по себе, и журналист, который не может существовать вне общества, подвержен ей в наибольшей степени.
— Знаете ли вы представителей, условно говоря, лоялистских СМИ, которые работают, не за зарплату, а по зову сердца? Что движет этими людьми — стокгольмский синдром, желание подняться на гребень волны благодаря моменту или что-то другое?
— Знаю, конечно. Вы зря предлагаете мне в качестве варианта ответов только какие-то обидные вещи — реальных причин гораздо больше.
Есть люди, с детства и юности придерживающиеся взглядов условной газеты «Завтра» и помнящие, как 20 лет назад носителей таких взглядов загоняли под лавку гораздо более болезненными пинками, чем либералов сейчас. Для них Борис Немцов — это как для нас сегодня Сечин, и они искренне ненавидят Немцова.
А есть люди, которые просто делают свою работу, делают ее хорошо, и если из тех пяти признаков, которые я назвал — СМИ должно быть информированное, богатое, оперативное, популярное, независимое, — не хватает одного (независимости), не для всех это проблема. Они работают в «Вестях» или в «Раша тудей», и в собственных глазах ничем не отличаются от коллег с CNN и BBC — тем более что их начальство объясняет им, что на Западе тоже пропаганда, только другая.
— Вы недавно вернулись из Украины. На ваш взгляд, после всего того, что произошло за последний месяц, смогут ли русские и украинцы мирно сосуществовать? В каком качестве? Есть ли смысл продолжать считать или хотя бы публично называть нас братскими народами?
— Ну, народы объективно братские, и сосуществовать смогут в любом случае. Но вообще на эти темы надо было рефлексировать и думать в 1991 году, главное чувство, которое у меня сейчас по этому поводу — вот, опомнились, и даже не опомнились, до сих пор вершина общественной мысли на украинскую тему в России — это одно слово «бендеровцы», через Е, которым у нас принято объяснять вообще все.
За эти 23 года уже могло родиться, вырасти и защитить диссертации поколение российских украиноведов, а их у нас нет. Интеллектуальный вакуум очень сильно чувствуется.
— Верите ли вы, что при действующей власти уголовное дело по нападению на вас будет раскрыто?
— Оснований верить в это нет, сейчас я пытаюсь судиться с ФСБ и Следственным комитетом, обвиняя их в бездействии по моему делу.
— Возможно ли реформирование политической системы в России мирным, бескровным путем?
— Ну, опыт такого реформирования у нас был, он назывался «перестройка». Так что это в любом случае возможно, но для этого Путин должен проследовать за Брежневым, а на его место должен прийти человек с повышенной ответственностью и перед историей, и перед народом.
Вероятность появления такого человека в современной России гораздо ниже, чем в СССР в 1985 году.
Вот если посмотреть на тот зал, который на днях аплодировал президенту — там, я уверен, были люди, которых завтра назовут врагами. А пока пусть аплодируют»
— Что заставляет журналиста Кашина заниматься этим сложным и опасным делом?
— Я бы не стал называть это дело в моем нынешнем положении сложным и опасным, я все-таки переквалифицировался в, как это у нас принято называть, колумниста, и вероятность встретить меня на месте каких-нибудь событий сейчас несопоставимо ниже, чем три или четыре года назад. А что касается смены профессии в целом — ну извините, я занимаюсь ею пятнадцать лет, это почти полжизни, и как-то не здорово бросать занятие, которым занимаешься так давно, которое любишь, которое у тебя получается.
Я просто не могу представить себя человеком, который не пишет, и это даже уже не вопрос выбора, это вопрос, прости Господи, судьбы.
— Как вы думаете, кто или что будет новым объектом для ненависти в стране, когда задушат инакомыслие в СМИ?
— Вероятно, кто-то из тех, кому сейчас хорошо. Вот если посмотреть на тот зал, который на днях аплодировал президенту — там, я уверен, были люди, которых завтра назовут врагами. А пока пусть аплодируют.
— Кого из известных россиян вы считаете моральным авторитетом? Есть ли они сейчас вообще?
— Общенационального морального авторитета сейчас, безусловно, нет, и это даже может быть и неплохо: мы помним времена, когда в этой роли были какие-то не очень умные актеры, барды или даже спортсмены.
Для меня моральный авторитет — Борис Гребенщиков, но источник этого авторитета — это его классические песни, и если он завтра выступит с заявлением и призовет меня на баррикады или наоборот, я не уверен, что последую его призыву, то есть даже у такого авторитета есть границы.
Читайте также
Первая полоса
Последние новости
-
В Мостовском районе ищут пропавшего накануне 10-летнего мальчика 10:18
-
Цифровая и ESG-трансформация: Сбер помогает росту экономики и социальной сферы Калмыкии 09:41
-
Экс-министра здравоохранения Ростовской области приговорили к 4,5 годам тюрьмы 09:22
-
Павел Дуров анонсировал новую функцию в Telegram для жителей РФ, Украины и Белоруссии из-за призывов к терактам 09:20
-
Из Патриаршего подворья в Темрюкском районе эвакуировали 10 человек из-за пожара 09:13
-
Генштаб РФ: солдат-срочников весеннего призыва не будут привлекать к спецоперации 08:42
-
Салфетки и полотенца в канализации: краснодарцам напомнили причину перебоев в системе водоснабжения 08:30
-
Губернатор Кубани заявил о необходимости строительства объездной дороги к будущему курорту “Новая Анапа” 08:21
-
В Краснодаре изменится график движения автобуса № 46 21:53
-
УМВД: пьяный краснодарец дважды ударил приятельницу ножом в живот 21:34
-
В мэрии Краснодара утвердили новые тарифы на ритуальные услуги 21:12
Комментариев еще нет
Последние обсуждения