Езжай, мой сын, езжай отсель
На шарике найдёшь теперь
Немало мест, где шаг вперёд
Необязательно пятьсот
Шагов назад, где, говорят,
Не всё всегда наоборот
Где не всегда конвойный взвод
На малых выгонят ребят
Где не всегда затычку в рот
Бывает — правду говорят
Бывает голова вверху
А ниже — ноги
Где в хлеб не сыпали труху
И не смеялись над убогим:
Ха-ха, хе-хе, хи-хи, ху-ху
О боги!

***

Меняю первородство на чечевичную похлебку
И бабу, у которой я не первый.
Требования к похлебке: едкая, к бабе — ё***я
И желательно не полная стерва
С подлинным верно.

***

И почему как май, так и простуда?
Как труд, так лень и на руках по гире?
И так везде, во всём подлунном мире
Светила отблистали, отблестели
Шагнуть туда — как сделать шаг к постели
Какие мне куплеты насвистели
Какие мне балеты танцевали
Какие мне минеты предлагали
Не за монету. Так же бескорыстно.

***

У нас по полочкам: вот мир, вот труд, вот май
Мириться, маяться, трудиться — что захочешь
Такая маета приходит к ночи
Такая ломкая — соломкой — ломота
Лежишь и думаешь: не очень всё, не очень
Вот жены-мироносицы — откуда?
И кто такие? Битая посуда
К чему, когда вокруг лишь мир да мирро?
И почему как май, так и простуда?
Как труд, так лень и на руках по гире?
И так везде, во всём подлунном мире

***

На тридцать лет я дал обет молчанья
Но уж в часах песок перевернулся
Покуда он не сыпется ночами
Из тела хилого, и не переобулся
Я в обувь одноразовой природы
Любезен, не любезен ли народу
Порадую вас плоскими речами
Поскольку в плотской жизни я начальник
В духовной полагается аскеза
Я долго обрезался и обрезал
Почти что всё. Но уцелел случайно
Отросток малый и попал досрочно
В довольно унавоженную почву
Текущей жизни
Ну теперь — до тризны

***

Эх, dolce vita. Сладко, Витя? Что ж, Витек
Смотри: родное пепелище
Отсюда попросту убег
Любой кто не хотел быть нищим
Рванул отсюда со всех ног
А мы с тобой тут пепел ищем
Ну да вот этот пепел нищих
Вот этот дедов могарыч
Припрятанный на случай “Ч”
Бежали побросав посуду
Брели чрез ветры и простуды
Брели в Москву в Москву в Москву
Как грится разгонять тоску
А разогнали жизнь впустую
Мою мелодию простую
Ты видно Витя не вполне…
Ах бес мне скучно скучно мне!
Мы шли к отеческим гробам
А тут бедлам

***

Мои дети уселись и смотрят парад
Малыши — в радость им погремушки
Я смотрю на детей. Рад я или не рад?
И вообще: пушки или Пушкин?
Только не надо ля-ля и convential wisdom:
Мол, и то, и другое — тем лучше, чем больше
Мы всё в том же трясёмся вагоне хоть Троцкий изгнан,
Сталин в Гори, а Ленин в Польше.
Мы трясёмся в вагоне, раскачивая его.
Танки плавно так катят по Красной.
Что ты любишь на свете больше всего?
Детей и море. Это ясно.
А гусеницей по брусчатке — как гвоздём по стеклу
Здесь тоже нет сомнений
Хоть Троцкий — в мексиканском углу
В Гори Сталин, в Польше Ленин.
Мои дети уселись и смотрят парад.
Дочке новый купили наряд
Не остался и сын без обновки
Хотя он предпочёл бы винтовку
И патрончики или снаряд
Эй вы там на горе! А валите-ка в Гори
Или в Польшу иль в Мексику — мне всё равно
И не будет у нас с малышами ни горя
Ни беды ни войны — разве только в кино

***

Если игра эта стоит свеч,
То только лишь геморройных,
Если чего и сумели сберечь,
Только рассказы о войнах,

Если чего и успели сложить,
Лишь героический эпос.
Но отчего же так хочется жить,
Хоть и нелепо всё это?»

***

Играешь на разрыв аорты,
Потом аорту разрываешь,
Не знаешь, ты живой ли, мёртвый,
Не знаешь,
Зачем играл, зачем пылил
По этой кривенькой дорожке.
К богам стремился. Только сил
Не рассчитал немножко.

***

Баблу и злу внимаем равнодушно,
Добро и бедность вряд ли панацея.
Два полюса — а равно душу душат.
Летейский мрак за стенами Лицея,

Застенки, стеньки, разные емельки —
Кто на печи, кто в заячьем тулупе:
Страна большая, только глянешь мельком —

И в ступор.