Я начала работать в детском саду в 2013-м. Детсад находился в четырех минутах ходьбы от моего дома, а мне надо было устроить туда трехлетнего сына. Тогда единственной возможностью устроить ребенка в сад без очереди было самой туда пойти работать. Я пришла на собеседование с двумя детьми: думала, что меня не возьмут, но решила не скрывать правду. Женя, младший, с грохотом свалился со стула в кабинете заведующей, а Коля (старший, 8 лет) набивал футбольный мяч в фойе. Когда Женя с треском повалился, я думала, что моя попытка утроиться на работу с таким же треском провалилась. Мы пошли домой. И через пару дней, когда мы поехали отдохнуть в Геленджик, по дороге раздался звонок. Мне сказали, что 1 сентября, сразу по возвращении, я могу приступить к работе. Уже через месяц стажировки мне дали собственную группу, я стала в ней полноправным воспитателем.

У меня была вторая младшая группа — это дети в возрасте с 4 до 5,5 лет. Ко мне приходили после яслей. Эта возрастная группа считается одной из самых трудных: дети начинают проявлять самостоятельность и уже многого хотят, но еще ничего не могут. Это создает конфликты. Малыши в этом возрасте очень шумные, крикливые, в то же время они начинают ощущать себя взрослыми. В яслях дети еще крошечные и ничего не соображают; ближе к подготовительной группе, к школе обычно успокаиваются, а труднее всего именно это среднее звено.


О зарплате, поколении 90-х и артистах МХАТа

Зарплата тогда была небольшая — 9–10 тысяч вместе со всеми ткачевскими надбавками. Они, кстати, продолжают называться в народе ткачевскими. Это три тысячи рублей. Проработала я на группе почти два года. Моей напарницей была женщина пенсионного возраста, у нее было полставки. Она особенно не напрягалась, и все легло на мои плечи: документация группы, ее оформление, планы, конспекты, работа с родителями, выставки... Трудно было вникать в эту работу. С одной стороны, тяжело морально: дети с каждым годом становятся все труднее и труднее.

Плюс, что важно, мы сталкиваемся сейчас с родителями поколения 90-х — потерянного поколения. В 90-х их родители выживали, а не жили

Я долго искала объяснение и нашла его, наконец, и многие воспитатели с этим согласны — что мы сейчас имеем дело с более раскрепощенными родителями и в то же время более требовательными. Раньше — это опытные воспитатели отмечают — родители уважали воспитателей, а сейчас ты просто какая-то сошка. Довольно большого труда мне стоило добиться уважительного отношения: мне было 35–36 лет, а родители воспитанников детсада думали, что лет 25 и что меня надо поучить жизни, хотя сами они были младше меня намного, но выглядели гораздо старше.

Когда родители не платили за детсад, нас могли лишить премий или дополнительных баллов, если хотя бы один человек не заплатил за пребывание своего чада в детском садике. А они могли водить ребенка в сад 22 дня в месяц и считали, что по 10–12 дней могут не платить, задерживая оплату. Речь шла о какой-то тысяче рублей в месяц!

Потом нам подняли зарплату. Работать стало немножко веселей. У меня при всех моих надбавках в 2014 году получалось около 20 тысяч, что для нашего провинциального городка и для женщины довольно-таки неплохо. Тогда я работала с 7.30 до 14.30 или с 10.30 до 17.30. Но это только кажется, что воспитатель работает полдня, — на самом деле он работает до позднего вечера: часто задерживаешься, родители вовремя не приходят. Особенно это касалось мам, которые сидели в декрете или просто не работали: зачастую эти мамы позже всех забирали своих детей.

Alt

Дети на это по-разному реагируют, потому что они попросту все очень разные. Одни малыши плакали, другие спокойно продолжали играть…

Одного мальчика воспитывали бабушка с дедушкой: его отец погиб во время тушения пожара. Когда ко мне привели этого мальчугана, он не разговаривал. Я его очень полюбила, хотя ко всем детям относилась ровно. Через год или полтора он стал уже вовсю разговаривать, и если всем он закатывал скандалы, то ко мне относился тепло. Потом он уехал к матери, бабушка его очень тосковала, а я его до сих пор вспоминаю…

Так вот, нам подняли в 2014 году зарплату, причем доплата шла за счет баллов. В конце месяца нам выдавали специальные листы, и мы должны были оценивать свою работу в балльной системе. Если мы проводили открытые занятия или участвовали в утренниках, то начисляли себе баллы. Я не особо скромничала, и однажды вышел у меня конфликт с одной воспитательницей, которая возмущалась, что воспитатель с сорокалетним стажем получает меньше, чем я, работающая без году неделя. Я ей предложила поучаствовать, как я, в пяти утренниках, когда я была подряд Золотой осенью, Снегурочкой, Снежной королевой, цыганкой и еще кем-то. Каждый раз нужно учить стихи, готовиться.

На утренниках дети должны были петь, танцевать, декламировать стихи, а эти мероприятия — проходить так, как будто у нас дети — артисты МХАТа. На утренниках сидело все руководство, представители которого позволяли себе после утренника прямо при родителях подходить к воспитателям и устраивать разнос. Правда, не мне, но все равно неприятно. Вообще, в женском коллективе, если честно, работается всегда трудновато...

Плюс работы воспитателя — отпуск в 42 дня. На дефектологической или логопедической группе — 56 дней. Но через полгода работы в таких группах ты перестаешь ощущать себя творческой, счастливой личностью. Стараешься меньше общаться с друзьями. Моя группа была обычной. Только один мальчик с аутизмом и одна девочка — подозреваю, тоже: она била других детей, устраивала истерики. Родители у нее были с претензиями. Скорее всего, у этой девочки были проблемы с психикой. В их роду мужчины не задерживались, три поколения подряд всех воспитывали женщины.

Меня еле хватило на эти почти два года работы. После увольнения я долго приходила в себя, мне очень хотелось иметь пульт от своей семьи, чтобы всех выключать; я постоянно говорила домочадцам: тише, не разговаривайте громко, прикрутите музыку

Морально я была выхолощена. Когда я уходила, заведующая пыталась меня удержать и до сих пор зовет работать в сад. Возможно, я слишком старательно относилась к работе — но выгорела очень быстро. Начались проблемы со здоровьем, я стала часто болеть.

Воспитатели с опытом отмечали, что и дети раньше так часто не болели. Больше всего меня поражало, когда приводили детей с температурой, соплями, кашлем: такой ребенок мог у меня перезаражать полгруппы. Приводили мальчика, который ходил с зелеными соплями через губу, с бронхитом — и ему ничего, он в садике выздоравливал, а мой младший долго болел, заразившись от него.

На родителей замечания мало влияли, они все равно поступали по-своему. Была девочка, которую отчим оставлял возле калитки — «приучал к самостоятельности». Ей было пять лет. Она сама поднималась ко мне на второй этаж. Бесполезно было с этим отчимом говорить. Он до сих пор так делает — уже в школе.


О конфликтах

Было немало конфликтных ситуаций. Один родитель приходит и требует, чтобы мы почаще гуляли с детьми, а другой начинает возмущаться: куда мы ребенка увели, была плохая погода. Во время прогулки ребенка нельзя оставить в группе, например на няню: идет процесс уборки, няня бегает на кухню, в прачечную, во двор, группы проветриваются, — в общем, я находилась меж двух огней, кого-то из родителей приходилось ставить на место.

Были и сложные дети, например с аутизмом — хотя в разговоре с родителями нельзя было об этом говорить. Если у ребенка аутизм и ты скажешь об этом родителям, они могут пожаловаться в отдел образования

Или нужно очень аккуратно сообщать о том, что ребенок, например, занимается онанизмом. Одни родители ходили к заведующей жаловаться — мол, воспитатель не имеет права ставить диагноз. Но как заставить родителей обратить на это внимание?

Тем более что ты ведь с ребенком постоянно общаешься и наблюдаешь за ним намного больше, чем сами родители! Папа с мамой видят свое чадо полчаса утром и три-четыре часа вечером, а не весь 9–10-часовой рабочий день, как воспитатель и няня. Так что многих вещей родители просто могли не замечать.

Я реагировала на угрозы и жалобы по-своему — говорила, пожалуйста, подавайте жалобу, может, у меня, наконец, найдется смелость уйти с работы.

Была еще такая ситуация. У одного мальчика бабушка была директором довольно крупной фирмы. Она привыкла строить всех — не только своих работников — и считала, что, приходя ко мне в группу, должна выстроить еще и меня. Как-то зимой я вывела детей погулять в тихую погоду, когда выпал снег. Летали большие снежинки, было безветренно. Дети пришли в восторг. Конечно, одеты они были тепло. (Кстати, приходится одевать каждого ребенка, стоя на коленях: большинство молний на куртках ужасные, и потом все пальцы в мозолях. Родители еще и возмущаются, что, пока ты одеваешь других детей, уже одетые стоят и парятся. А что делать? Даже вдвоем с няней одеть 20–25 детей — попробуй быстро!) Так вот, мы вышли погулять, получили массу удовольствия. Та бабушка как раз возвращалась из Краснодара, где — она была за рулем джипа — попала в метель. И, когда она узнала, что мы гуляли — причем мы на батарее просушили все варежки и т. п., — устроила истерику, на следующий же день побежала к заведующей, та прибежала ко мне: почему с детьми гуляли по такой погоде? Мне попытались намекнуть, чтобы я перед ней извинилась, но я ответила, что командует она пусть у себя на работе, а сюда она ко мне в гости приходит, и разговаривать со мной так я не позволю.

Alt

О финансировании, ремонте и бумажках

Еще интересно у нас садик был устроен: дети не с 3 до 7 лет находились у одного воспитателя, а каждый воспитатель отвечал за определенный возраст. Это было, с одной стороны, удобно нам: мы шли по одной программе, одного возраста, и у нас уже были наработки, учебники, пособия, конспекты. Но, с другой стороны, было и неудобство, потому что из бюджета нам в группы практически ничего не выделяли, многое мы приносили за свой счет — игрушки, например, а родители не хотели вкладываться, считали, год-два перебьемся в этой группе и пойдем в следующую. Финансирование было больным вопросом. В основном все делалось за счет родителей, хотя иногда что-то выделял детский сад: шкафчики, кроватки. Пледы, занавески, покрывала шили за счет родителей. Бывали и конфликты: кто-то не мог сдавать деньги, а кто-то финансово тянул и говорил, мы хотим оборудовать группу и сделать пребывание детей в саду более комфортным.

Сейчас на Кубани родительская плата за детсад варьируется от тысячи до полутора в месяц — это за питание. На нужды группы сдает кто как — зависит от человека. На самом деле все это умалчивается: если кто-то пожалуется, у воспитателя будут большие проблемы. Он сбором денег не занимается. Какие сборы были? Раз в месяц то театр приедет, то в планетарий идем — это от 100 до 200–300 рублей. На ремонт собирали раз в год, в мае. Выделяли деньги. Родительский комитет покупал краску. Многие возмущались. Считали, что мы должны это делать за свой счет. Садик был сначала муниципальным, потом стал автономным, то есть детсаду в начале года выделяют определенную сумму в год, и сам заведующий решает, куда пойдут средства из финансирования: где-то можно сэкономить и т. п.

Ремонт делали в основном мы с няней. В группе были паркетные полы, и один-два раз в год мы покрывали их лаком. Приходилось самим сначала очищать все стеклом, а потом покрывать 1–2 раза дешевым вонючим лаком.

После этого болела голова. Чтобы не травить детей, часто приходилось делать ремонт и проводить лакокрасочные работы на выходных

Самая главная проблема — сейчас «сверху» душат воспитателей и учителей бумажной работой. В итоге нам некогда заниматься детьми! Нужно постоянно писать отчеты, проводить мониторинги в начале года и в конце, разрабатывать какие-то конспекты, придумывать мероприятия — причем, случалось, все это было только на бумаге, а с детьми некогда было это взаправду проводить, и они занимались непонятно чем.


О повышении, маевках и жертвах газетной подписки

Сейчас у воспитателя должно быть высшее образование, причем если раньше воспитателем мог работать выпускник истфака, например, то сегодня, если образование не специальное дошкольное, нужно проходить дополнительные курсы, причем через каждые два-три года проходить переподготовку, потратив кучу денег, сил и своего свободного времени. А в конечном итоге зарплата повышается всего лишь на 200–300 рублей. Чтобы получить такое «повышение», нужно провести много уроков, открытых занятий, подготовить материал огромного объема, сидя ночами, — затратив на дидактику, бумагу, папки, раздаточный материал 5–10 тысяч рублей.

Еще сейчас воспитатель должен знать ПК и не просто заниматься с детьми, а составлять презентации, хотя мультимедийного оборудования нет практически нигде. В редких садах сейчас есть компьютер в группе.

Как я уже говорила, раз в два-три года воспитатели должны проходить курсы повышения квалификации. Это происходит в рабочее время: приезжая с курсов, необходимо успевать отрабатывать в садике, подменяться, просить кого-то о замене. И нужно платить от 6 до 15 тысяч своих денег за эти курсы. Всё за свой счет.

Еще меня раздражало, что нас заставляли подписываться на местную газету. Приходила, например, разнарядка из администрации, что нужно, чтобы пять человек подписались на четверговый номер и семь — на выпуск, который выходит трижды в неделю, а это, естественно, стоит намного дороже. И на планерке повисало в воздухе красноречивое молчание, а потом руководство выбирало жертв, и те истошно кричали: «Я в прошлый раз подписывалась!»

Такое вымогательство было постоянной практикой. Надо было сдавать деньги в «Цветики-семицветики», еще в какие-то фонды. То на похороны, то погорельцам, на юбилеи и еще куда-то. От 500 до тысячи рублей ежемесячно я тратила на дидактику, текущий ремонт, ремонт и покупку игрушек и т. д.

Alt

Иногда приходилось в свой выходной мести двор, а в дни выборов нужно было проголосовать до 9 утра и отзвониться об этом. Самое ужасное — когда нас вызывали на митинги. На маевки, например. Однажды 4 ноября, в свой законный выходной, я просто не пришла на митинг. Оказалось, нас таких человек восемь. И в понедельник нам объявили, что лишат премии и мы должны писать объяснительные. Всем вкатали выговор, а у меня была самая короткая объяснительная и без последствий: я написала, что 4 ноября, в свой законный выходной день, я не пришла на митинг, потому что была в церкви на проповеди. В тот месяц я получила премию как обычно.


О современных детях

Дети в наши дни более шумные, поверхностные, чем мы в свое время, редко понимают запреты, не такие мыслящие; более хваткие в смысле игр с техникой; по большей части растут потребители — многие постоянно ломают игрушки, зная, что, если игрушка сломалась, дома купят новую. Я своих детей воспитывала так, что, если сломал, больше игрушек не получит.

Многие дети не едят в садике весь день. И родители идут у них на поводу, давая сладости. Был один мальчик, которого воспитывала бабушка — с ней нельзя было конфликтовать, так как она работала в одной из проверяющих структур, — и этот мальчик был очень хваткий, ушлый и привык дома, если не нравится, к примеру, как поджарена картошка, через весь стол швырять еду.

Однажды в группе он замахнулся — ему, видите ли, суп не понравился, — тарелка уже полетела, на краю стола я ее ловлю и говорю, если еще раз так сделаешь, вылью тебе за шиворот; здесь ты так делать не будешь, как у своей бабушки

Родители часто считают, что воспитатели относятся к детям варварски, но посмотрели бы они, когда дети по одному или по два, они милые и хорошие, а когда их 20–25, они могут вести себя так, что уговорами ничего не добьешься: это попросту неконтролируемая толпа, которая может себя отвратительно вести.

До садика я очень любила детей, а отработав там, например, стала ездить в купейных вагонах вместо плацкартных, потому что, если в таком вагоне попадался ребенок, я физически чувствовала, как мне тяжело. Он носится, и ты ничего не можешь с этим сделать, а родители просто не обращают на это внимания. Они считают, что ребенок должен расти «в свободе». Многие говорили, зачем вы, мол, их строем заставляете ходить… А как иначе?!

Сегодня, когда я ехала в Краснодар, в автобусе всю дорогу, с 6 до 8 утра, пятилетний мальчик играл на приставке. Такая противная, занудная непрерывная мелодия на весь автобус. Мальчик был в очках, они ехали к окулисту в Краснодар. Мама периодически выключала звук, а он снова включал, и она ничего не могла сделать. От такой какофонии весь автобус стонал. Когда мне изрядно надоела музыкальная приставка, я сказала мальчику «страшным голосом»: «Я у тебя сейчас ее заберууу».

Мама засмеялась: думала, я шучу. Потом я подтолкнула их кресло — тоже безрезультатно. И я громко спросила: «Девушка, у вас скоро сядет батарейка?»

Сейчас родители разрешают детям смотреть допоздна телевизор, поздно ложиться, постоянно играть в компьютерные игры, они совершенно не соблюдают режим и живут в режиме не детсада, а ребенка. Многие родители не приходят на собрания — просто игнорируют их. Хотя, случалось, мне очень везло с родителями — активными, любящими своих детей, входившими в положение воспитателя, помогавшими с организацией мероприятий и вообще участвовавшими в жизни их детей в детском саду. Таких, к сожалению, единицы. Мы до сих пор общаемся с ними, у нас очень теплые отношения.


Кавер-изображение: Саша Сайгер для «Югополиса»

Читайте также

Город Люди Ситуация

Школа: 30 лет спустя

Вместе с директором краснодарского лицея № 90, председателем профильного комитета городской Думы Краснодара Владимиром Белоусовым «Югополис» определил 10 отличий между школой сегодняшней и советских времен.
Валентина Артюхина
Люди Ситуация

Ешь, молись, учись

Краснодарский учитель на условиях анонимности рассказал «Югополису» о православном уклоне в школьном образовании Кубани.
Денис Куренов
Люди Ситуация

Разговорились. «Я — книжный вор»

Краснодарец, регулярно ворующий книги, на условиях анонимности рассказал «Югополису» о кодексе книжного вора.
Денис Куренов

Первая полоса

Последние новости

Ситуация

Взгляд на мэра Сочи Копайгородского со стороны: интервью с жителями и мнения экспертов

Мэр Сочи Алексей Копайгородский успел многое сделать для города – это отмечают как сочинцы, так и эксперты в сфере политики и экономики. Узнаем, как оценивают работу Копайгородского на посту мэра и какие его достижения жители города считают особенно важными и знаковыми
Люди

Миру – театр!

Сегодня – Международный день театра
Нелли Тен-Ковина
Ситуация

Трагедия в “Крокус Сити Холле”: убийцы, жертвы и герои

Пожарные еще не закончили разбирать завалы сгоревшего “Крокус Сити Холла” в Подмосковье, оперативники еще не завершили работу с подозреваемыми в совершении преступления, но уже с уверенностью можно сказать, что трагедия, произошедшая вечером 22 марта 2024 года, стала одной из самых масштабных в новейшей истории России

Ситуация

Хамить иль не хамить - таков вопрос

Распространен тезис о том, что хамство проникло во все сферы жизни россиян и чуть ли не является частью менталитета. Социологическое агентство "Вебер" узнало у россиян, как часто они сталкиваются с хамством и какие качества характеризуют воспитанного человека.

Люди

Дорога начинается с проекта

Старейшая проектно-изыскательская организация дорожной отрасли Кубани ООО «Краснодаравтодорпроект» отмечает 65-летний юбилей.
Иван Прытыка
Люди

Выборы на Кубани. День третий

Краснодарский край всегда отличался активностью граждан, высокой явкой на выборах. Для этого приложили усилия и депутаты.