Рост российской экономики заслугой власти не является. За это нужно сказать спасибо дорогим нефти и газу. Но есть достижение, которое принадлежит лично Путину: в России не сложился олигархический капитализм. Такая опасность в лихие девяностые была очень реальной. Казалось бы – ну и пусть? Но при таком варианте реальная власть принадлежит тем, кто формально не имеет к ней отношения. То есть олигархам. За их ошибки отвечают «зиц-председатели» - президенты, депутаты, губернаторы. А олигархи имеют возможность повторять эти ошибки снова и снова. Такие режимы ходят по кругу, они лишены потенциала развития.

В 2000 году Владимир Путин пришел к власти под лозунгом — не допустить возвращения коммунистов. Сегодня приход к власти крайне левых в России невозможен, что тоже нужно отнести на личный счет Владимира Владимировича.

При Путине значительно снизилась угроза сепаратизма. Война на Северном Кавказе все еще идет, но ее масштаб не сравним с девяностыми и началом нулевых годов. Да, правящие в ряде республик группы имеют собственные армии и при желании могут повернуть их против России. Но их уже хотя бы есть чем остановить...

В то же время в период правления Путина в России не сложились даже предпосылки нормальной демократии. Мы получили бюрократический капитализм, в котором огромную роль играет чиновник. И граждане, и бизнес второстепенны и подчинены власти. Именно поэтому чиновникам легко отнимать чужую собственность, убирать конкурентов по бизнесу или политических оппонентов при помощи уголовных дел, уходить от ответственности за преступления.

Слабое место такого режима — он не может быть вечным. В отличие от латиноамериканских олигархов, в России у власти нет возможности переложить ответственность на кого-то другого. Значит, недовольство общества направлено против реальных авторов наших проблем — отечественных бюрократов. Недавние митинги показали, что это недовольство усиливается. Нынешний президент ответил идеей «национализации власти», по которой чиновники и депутаты должны иметь не только огромные возможности, но и некоторые ограничения. Например, Госдумой готовятся поправки, запрещающие должностным лицам владеть недвижимостью за границей и распоряжаться зарубежными счетами.

Это хорошо, но бурных народных аплодисментов не слышно. Возможно, потому, что есть опыт: неплохой российский закон о борьбе с коррупцией фактически не влияет на коррупцию. А запрет депутатам заниматься бизнесом выполняется выборочно, как недавно показало дело думского оппозиционера Гудкова. Дело в том, что в первый президентский дубль-срок Путина в России уже мощно укоренилась система власти, которая позволяет каждому конкретному чиновнику работать лично на себя или на свою группировку, и такими действиями усиливать чувство несправедливости у людей. Ее главные характеристики: нежелание чиновника работать на общественный интерес, корысть, коррупция, некомпетентность.

Важно, что Путин понимает это. Или, по крайней мере, понимал в первой половине нулевых годов, когда начал масштабную административную реформу. Именно тогда правительство России открыто признало, что главным фактором, сдерживающим развитие страны, является … ее власть. Была начата большая работа по установлению правил для бюрократов. Но к этому времени они уже научились искусству политической имитации и не боялись его применять.

Политическая имитация – это когда должностные лица говорят правильные слова, но на практике делается что-то совсем другое. А для подтверждения слов людям предъявляется имитация. Например, документы, принятые якобы ради решения проблемы, но написанные так, что она решена не будет. Или имитация деятельности, когда нужное решение выполняется с точностью до наоборот, то есть совсем не в интересах общества. Яркий пример – аттестация милиционеров при переходе их в полицию. Реформа милиции действительно назрела: общество уже не могло терпеть произвол на фоне нулевого профессионализма.

Проходила эта реформа бурно: новый закон, высокие зарплаты, даже новое название. Но ключевое мероприятие реформы – аттестация - во многих случаях было организовано полицейскими начальниками так, чтобы не задеть свои интересы. Для этого внешнее участие в аттестации было сведено к нулю, и фактически решения о своих подчиненных принимали их руководители. Совершенно закономерно, что после окончания  процедуры последовала долгая волна преступлений, совершенных сотрудниками полиции.

Постоянный внешний контроль за работой полицейских должны осуществлять члены общественных советов. Но в Краснодарском крае членам таких советов в городах и районах больше года не выдавали удостоверения. А без него никуда не зайдешь и ничего не проверишь. Классическая имитация: внешние контролеры вроде бы существуют. Но сделать ничего не могут, даже если бы хотели. А хотят ли? Это зависит от того, кто получил полномочия общественных контролеров.

В одной из предвыборных статей зимой нынешнего года тогда еще премьер-министр Путин написал совершенно справедливые слова о том, что работа общественных советов при органах власти носит формальный характер, и необходимо изменить порядок их формирования. Прошло уже сто дней третьего президентства – даже разговоры на эту тему затихли…

Имитация стала нормой не только для федералов. И отвечает за это тоже Владимир Владимирович как автор «усиления вертикали власти». Уже семь лет в стране нет выборных губернаторов. Вспомним недавнюю реформу администрации Краснодарского края. Ту самую, когда появились кубанские министерства. И не появились краевые службы и агентства. Проблема состоит в том, что на федеральном уровне уже давно, в первое президентство Путина, была проведена структурная реформа: министерства формируют стратегию развития отрасли, службы только контролируют и надзирают, а агентства предоставляют услуги. Кроме министерств, служб и агентств других органов федеральной власти в России нет.

Это не панацея, но имеет серьезное антикоррупционное значение, потому что при такой структуре в одних руках функции определения стратегии, предоставления услуг и контроля уже не сосредоточены. Кроме того, ликвидируются дублирующие и ненужные функции органов власти. По этой же схеме уже перестроились администрации большинства краев, областей и даже республик. Но не Краснодарский край. Без полной реорганизации, без служб и агентств министерства на Кубани не имеют смысла.

Имитационный режим работы власти — ключевая проблема современной России. Все остальные проблемы упираются именно в нее, в том числе самые острые. Пример — растущая угроза кавказского национализма, на которую недавно эмоционально откликнулся губернатор Краснодарского края. Эта проблема ярко проявляется в поведении некоторых молодых людей за пределами своих республик и растет на дрожжах безнаказанности. Отдельные факты преступлений, которые пришлось раскрыть, потому что к ним оказалось привлечено общественное внимание, не изменяют общую картину. Совершая наглые преступления на почве национальной ненависти, мигрирующие отморозки уверены, что им ничего не будет. И не без оснований.

Это подтверждает, например, нашумевшая история, когда в Краснодаре большая группа молодых людей совершила хулиганскую выходку в торговом центре «Галерея». Они были выявлены, поскольку сами записали все на видео и разместили в интернете. И никто не был наказан! Только сняли отпечатки пальцев и провели профилактическую беседу. После такого теплого отношения у этих носителей идеи национального превосходства могла появиться лишь одна мысль: «Можно все!»

Наверняка то же самое думают выходцы из Чеченской Республики, совершившие преступления на территории Краснодарского края в лагере «Дон» и просто уехавшие домой. Или (свежий пример) брачующиеся из солнечного Дагестана, устроившие стрельбу по прохожим и полицейским в центре Москвы и поплатившиеся за это... административным штрафом.

Недавно для профилактики преступности на патрулирование улиц на Кубани мобилизовали тысячу казаков, положив им хорошие оклады. Но в Краснодарском крае около пятидесяти тысяч различных штатных правоохранителей – один на сто жителей! У нас все хорошо с их количеством, проблема в другом — качество работы очень уж низкое. И казаки, которые к тому же могут патрулировать только вместе с полицейскими, эту проблему не решат — ни сегодня, ни в перспективе.

Муниципальный уровень власти не отстает от федерального и краевого в деле имитации. Достаточно посмотреть на состав советов по противодействию коррупции в городах и районах. В них входит вся административная верхушка: глава, его заместители, начальники управлений…

Имитация сродни плесени – стремится захватывать новое пространство. В нашей стране начинали с имитации демократии, но сейчас она широко приникла в другие сферы. Так, журналисты все чаще лишь делают вид, что они информируют. Недавно прочитал в тиражной газете, что в России жить намного лучше, чем в Европе, и скоро европейцы будут массово просить российское гражданство… Строители имитируют строительство, и в результате смывает дорогу, сданную к саммиту АТЭС на Дальнем Востоке. Список можно продолжать до бесконечности.

Но прошедший политический год показал, что имитация начала давать серьезные сбои. Муляжи некоторых оппозиционных партий, созданные в кремлевских кабинетах, стали вести себя как настоящая оппозиция. Такие же попытки делают некоторые политики из «новой волны».

Чиновники настолько привыкли создавать видимость, что часто имитируют выполнение важных для их начальников поручений. Например, приказал начальник организовать «карусель» в день голосования. А клерки подобрали для этого таких людей из территориального общественного самоуправления, которые «вбрасывают» не за партию власти. Просто истинно верных среди исполнителей очень мало осталось.

Эти неполадки должны были заставить власть подумать о качестве работы. Но все свелось к новым способам защиты своих кресел. Недавно Госдума приняла в первом чтении поправки в Уголовный кодекс, по которым под понятие «государственная измена» попадет консультирование зарубежных структур. Это означает, что любое общение с иностранцем  или размещение информации в инете делает из россиянина преступника (ведь враждебно настроенные иностранцы читают российский интернет). А дальше остается только решить, кого конкретно из многочисленных преступников нужно посадить…

Все же, почему Путин – наш? Потому что мы в большинстве своем ничего не делаем, чтобы донести до него и его чиновников свое мнение. Не все, кто хочет честных выборов, вышли на зимние митинги. Приведу и совсем свежий местный пример.

На официальном сайте администрации края в течение месяца для открытого обсуждения был размещен проект краевой целевой программы борьбы с коррупцией на 2013 – 2015 годы. Этот документ, учитывая наш уровень коррупции, должен быть очень важным. Но он читается как длинный анекдот на тему: вот так бороться с коррупцией нельзя! За три года только два мероприятия в этой программе обеспечены деньгами, и это социологические исследования.

Кстати, мы даже почти наверняка не узнаем о результатах этих исследований. Такова практика администрации: проведенные за счет бюджета, то есть за наш счет, опросы не обнародуются. Кроме этих исследований, все остальное в антикоррупционной программе – общие фразы или отсылки. Этот проект был размещен в общем доступе, на главной странице сайта краевой администрации. Кстати, практика открытых обсуждений появилась в России именно при Путине, в ходе его административной реформы. А теперь угадайте, много ли поступило откликов на краевой антикоррупционный законопроект?

Конечно, у нормального человека есть много забот, кроме как контролировать власть. И естественно, в «не суверенной» демократической стране чиновнику даже не пришло бы в голову такую программу написать. А если бы вдруг пришло, его остановил бы непосредственный начальник. Но у нас пока по-другому. Чиновник постоянно пытается усилить свое влияние, расширить возможности всем управлять. Поэтому очень важно, тратя свое личное время, открыто оценивать каждое значимое действие власти. В том числе президента. Это короля играет свита, а избираемого президента – весь народ.

Оценки работы и высказываний президента и всей созданной им вертикали власти должны быть постоянными. Каждая попытка чиновника расширить сферу своего влияния или что-то украсть должна получать ответ. В условиях системной имитации именно оценки гражданами действий власти стали самой эффективной формой диалога.

Понимаете, мы ведь и так тратим время, чтобы написать друг другу в форумах что-то новое о нашей власти. Но саму власть это совершенно не волнует. Это просто имитация активности, но совершаемая не чиновниками, а обществом. А вот за деятельность созданных властью каналов коммуникации с обществом наши бюрократы отвечают. И, конечно, стараются сделать все, чтобы эта коммуникация оставалась имитационной.

Но если гражданин оценивает депутата, или проект закона, или программу на официальном сайте, это уже имеет значение. Пусть совсем небольшое. И если люди начнут массово использовать как трибуны для оценки власти эти новые способы взаимодействия, от общественных советов при полиции и сайтов судов до Большого правительства, может произойти важное. «Новому старому» президенту придется начать выполнять свои предвыборные обещания о свободе и равных правах.

Больше внимания к президенту и его чиновникам, граждане (в хорошем смысле этого слова)! Эти вложения окупаются. Свободой.