— Would you like some wine?

Те молчат с непонимающим видом. Говорю им, он предлагает вина, но можно и другие напитки. Парень смотрит на мать. Она, насупившись и игнорируя меня, жестикулирует стюарду:

— То-ма-то! То-ма-то!

Стюард улыбается и наливает томатный сок — еще один артефакт из анекдотов про русских. Все, что вы слышали смешного и не очень из стереотипов, связанных с путешествующими россиянами, правда: они действительно обожают томатный сок; российскую очередь на самом деле всегда можно опознать по толпообразному виду; русские и правда не хотят учить иностранные языки.

По статистике, только 14 % россиян говорят хотя бы на одном иностранном языке. Разумеется, далее статистика приводит цифры на тему, сколько россиян хотели бы жить и работать за границей, а сколько не хотели бы: 11 % против 81. Вот это связывание одного с другим не совсем мне понятно: можно учить языки, живя в России и время от времени путешествуя за границу. Читая иностранную литературу в оригинале и знакомясь с зарубежным кино без дубляжа, чаще всего плохого.

То есть, думается, дело не в том, комфортно ли людям жить здесь, поддерживают ли они текущую политику государства, хотят или не хотят ездить за границу. Дело в самой обычной лени. И это, конечно, касается не только русских. Кажется, англоговорящим народам просто повезло, что по большому счету им не так уж и нужно учить иностранные языки. Но все же статистика у них получше, да и набившая оскомину русская ментальность, помноженная на многолетнюю изолированность СССР от остального мира, действует не в нашу пользу.

Взять, например, кино. Еще Борхес в своих ранних текстах писал об ужасах дубляжа:

«Говорят, в провинции дубляж пришелся по вкусу. Но это не более чем довод силы… Говорят, что дубляж кажется изумительным или хотя бы терпимым тем, кто не знает английского (родной язык Борхеса — испанский. — Прим. С. Б.). Мое знание английского менее совершенно, чем незнание русского; но, несмотря на это, я соглашусь пересмотреть «Александра Невского» только на том языке, на котором он был снят, и я с энтузиазмом посмотрю его в девятый или в десятый раз, если будет идти на языке оригинала или на том языке, который я сочту за язык оригинала. Это последнее замечание существенно: общее сознание подмены, обмана хуже дубляжа, хуже той подмены, которую дубляж в себе заключает».

Мое знание английского намного менее совершенно, чем знание аргентинского гения. У меня нет проблем ни с любознательностью, ни с дисциплиной, зато есть фобия потери идиостиля. Это уникальный стиль общения на родном языке, совокупность языковых и стилистико-текстовых особенностей, свойственных речи носителей этого языка: как бы хорошо вы ни знали, например, английский — возьмем его, потому что это международный язык, — вряд ли общение на нем доставит вам такое же удовольствие, как на русском, если ваша профессия связана с последним. А, к примеру, моя сестра подобных трудностей не испытывает: ее специальность с текстом не связана.

Так вот, даже мне, с моим средним английским, приятнее смотреть иностранное кино в оригинале. Британские сериалы, например «Аббатство Даунтон», вообще в русском дубляже смотреть нет смысла. Там вся соль именно в старомодном и чистом английском (иногда с шотландским или ирландским акцентом) произношении, которое любой дубляж убивает.

На помощь приходят субтитры — кстати, неплохое средство для совершенствования знаний в языке, если у вас хотя бы базовый уровень. И все же в России субтитры жутко непопулярны: мне часто попадаются комментарии под видео в духе «хорошо, что выложили серию с дубляжем: у меня нормальный английский, но лень читать субтитры». И кинотеатры идут на поводу у ленивых граждан, демонстрируя фильмы только с дубляжем.

Впрочем, идти на поводу у ленивых граждан — это наше все, очень удобная и выгодная позиция.

В остальном государство держится на малообразованных людях, любимое развлечение и главный источник информации для которых — телевизор.

И в последнее время, с новой, или, точнее, не очень хорошо забытой старой тенденцией отгораживания от остального мира, ситуация только обостряется. Сегодня мы поругались с одной страной, завтра — с другой. О каких иностранных языках может идти речь? Кажется, для России их список уменьшается с каждым днем.

Логично, что министерство образования не особенно поощряет стремление учить иностранные языки, даже если бы оно было. Зачем учить английский, если можно потратить время и силы на столь необходимые детям кубановедение и изучение православия? Так намного легче бороться с воображаемым врагом в виде всего цивилизованного мира, чем открыв для себя оригинальный язык Шекспира.

Так что наше настоящее — это примерно «то-ма-то» и «лондон-из-зе-кэпитал-оф-грейт-британ». И пока что — актуальное будущее.