Люди

Последний из могикан

Колумнист «Югополиса» Юрий Гречко-ст. — о феномене Евгения Евтушенко.

09 апр 2017, 22:22
Юрий Гречко-ст.
писатель

Т

ридцать первого марта я улетал из Москвы в Краснодар. К вечеру во Внуково пошёл снег — какой-то предпоследний в нынешней весне, медленный и густой, задёрнувший живой, шевелящейся завесой тёмный подмосковный лес на горизонте. На сайте «Эхо Москвы» весь день обновлялась информация из клиники города Талса о состоянии Евтушенко. И невозможно было не повторять про себя его строчки, написанные полвека назад:

«Идут белые снеги, как по нитке скользя... Жить и жить бы на свете, но, наверно, нельзя. Чьи-то души бесследно, растворяясь вдали, словно белые снеги, идут в небо с земли...»

Он умер на следующий день, во сне, став последним из плеяды поэтов-шестидесятников, так жаждавших изменить мир - и так трагично ошибавшихся в своём понимании целей и механизмов изменения хоть чего-то.

— Нас мало. Нас может быть четверо. Несёмся в машине как черти...

Выкрикнутое в середине 60-х Андреем Вознесенским навсегда определило для нас и для новой эпохи количество патронов главного калибра в поэтической, как принято было говорить тогда, обойме нового литературного авангарда СССР.

Впрочем, нет, — похоже, требование рифмы к слову «черти» слегка исказило истинную картину: в «жигулёнок»-то влезало пятеро. Считаем: за рулём оранжеволосая Белла, на заднем сидении Андрей, Булат и Роберт. А рядом с Беллой — ну, хоть тресни! - конечно, Евгений, Евг. Евтушенко, как подписывал он тогда свои стихи, приводя нас, подростков, в восторг загадочностью сокращения имени, и давая повод нашей литераторше называть это выпендрёжем и пустой фрондой.

На самом деле поэзия, выпестованная казарменной эстетикой сталинского режима, не из-за этого неохотно уступала место новым именам, вторжению в литературу детей ХХ съезда, каковыми они сами себя считали. Глоток свободы, отпущенный обществу хрущёвской оттепелью, подвигал их на попытку вернуть страну к ленинским нормам и принципам построения коммунизма. С конца 50-х Евгений Евтушенко становится общепризнанным провозвестником спасительной ревизии советской идеологии.

Его знаменитые стихи «Наследники Сталина», написанные в 1961 году, были настолько остры, что даже бесстрашный Твардовский посоветовал автору спрятать подальше эту антисоветчину.

«...Он что-то задумал. Он лишь отдохнуть прикорнул. И я обращаюсь к правительству нашему с просьбою: удвоить, утроить у этой плиты караул, чтоб Сталин не встал и со Сталиным — прошлое...»

Стихотворение было заранее обречено на запрет, а автор — по совокупности предыдущих идеологических «проколов» - на серьёзные неприятности. Но у Хрущёва возникла настоятельная потребность обрести общественную поддержку в политической борьбе c «антипартийной группировкой» Молотова и Маленкова. Тут-то умные царедворцы и посоветовали ему прочесть «Наследников» на встрече с абхазскими крестьянами, предварив декламацию репликой о том, что «со Сталиным мы недорассчитались». Практически мгновенно, 21 октября 1962 года стихи опубликовали в «Правде» - самой правдивой и колеблющейся вместе с линией вождя газете.

Последний из могикан

Что ж, этого не отнять: Евтушенко был наиболее искренним и последовательным из авторов новой плеяды стихотворцев в попытках вернуться к высоким идеалам Революции, к пафосу Маяковского, реализовать на тогдашнем витке творческого поиска новое дыхание его эстетического бунтарства. И главным плодом этого стало создание им крупных поэм, где возможно органичное слияние воедино эпического и лирического начала. И главной из них стала «Братская ГЭС», впервые напечатанная в апрельском номере журнала «Юность» за 1965 год.

Безусловно — и это вошло в анналы тогдашней и последующей литературной критики — поэма стала одним из наиболее грандиозных литературных проектов в русской поэзии минувшего века. Что там говорить об огромном читательском резонансе, последовавшем после её появления.

Поэт Марк Соболь рассказывал мне о тогдашней поездке писательской бригады на стройку Братской ГЭС — и, поистине, главном её эпизоде: чтении Евгением Евтушенко поэмы перед строителями. В огромном дощатом бараке набилось сотни три человек, люди ломились в распахнутые окна, плотной стеной обступили все подступы к зданию. Стояла неимоверная тишина, голос поэта отчётливо звучал в просто-таки наэлектризованной вниманием атмосфере барака. Аплодисментами сопровождали окончание каждой из прочитанных глав поэмы, но то, что произошло после прочтения главы под названием «Нюшка» трудно было вообразить.

«Я бетонщица, Бурова Нюшка. Я по двести процентов даю. Что ты пялишь глаза? Тебе нужно, чтобы жизнь рассказала свою?» - так начинается эта бесхитростная глава, повествующая от первого лица о драматической судьбе девушки из деревни Великая Грязь, прошедшей множество жизненных перипетий, ставшей бетонщицей на стройке ГЭС, обманутой негодяем и ставшей матерью одиночкой; о том, как едва не покончила с собой, но простое человеческое участие и доброта окружающих работяг спасли её и придали смысл жизни...

Ну, конечно, лубок. Конечно, мелодрама, запутанная потуже, чем в индийском кино. Но тут случилось то, о чём очевидец рассказал со слезами на глазах : бабы-бетонщицы завыли, полезли в первые ряды, протягивая Евтушенко своих детей, чтобы прикоснулся к ним и благословил...

Да что там барак! Он собирал стадионы, слушавшие его голос, затаив дыхание. Он вернул звучащее поэтическое слово на авансцену эстрады, одинаково виртуозно впадая то в грех самолюбования и многословия, то в беспощадную искренность и самообличение. Его недолюбливали интеллектуалы, считая столь массовый успех игрой на потребу публике, которую — чего греха таить! - мог собрать на стадион и Эдуард Асадов. Но странная вещь: он никогда не затмевал для истинных ценителей поэзии того, что бережно несли нам, словно горсть ключевой воды в ладонях, говорящие вполголоса и без надрыва Левитанский и Кушнер, Дрофенко и Тарковский, Рубцов и Юнна Мориц.

Он просто играл свою роль короля поэтов, становясь современной реинкарнацией Северянина, которому не были опасны его современники-поэты, — так широка и экстатически заряжена любовью и беспрекословной верой в его мессианство была многомиллионная аудитория Евтушенко.

Похоже, что провозглашённый им тезис о том, что поэт в России больше, чем поэт, чем дальше, тем больше играл с ним злую шутку. Чем кончались все его попытки вмешательства в политику, облагораживание режимов — сначала хрущёвского, затем брежневского, горбачёвского и, под конец, путинского? Чудище обло, озорно, стозевно и лаяй плевать хотело на его увещевания — откликаясь площадной бранью первого по поводу «умников и пидарасов» усилением репрессивно-карательного удушения несогласных вторым, параличом политической воли и откровенной деструкцией государства третьим...

Последний из могикан

В последнем своём интервью Ксении Собчак Евтушенко с прежним жаром пытался доказать необходимость гуманитарных преобразований в современной России, скажем, путём привлечения в руководство университетов крупных российских писателей. Причём, на прямой вопрос - кого из реальных литераторов он рекомендовал бы на роль подобных гуру, Евгений Александрович смог назвать лишь имена двух или трёх литературных критиков, испуганно открестившись от обсуждения имён Пелевина или Сорокина: мол, боже упаси, это совершенно не моё!

И всё-таки, Евтушенко останется с нами навсегда — со всеми своими причудами и экспансивными выходками, исторической близорукостью и лукавыми идеологическими ориентирами, гениальными попытками эпического осмысления российской истории и берущей за сердце лирикой. Его резкий и не очень благозвучный голос смешается, вольётся в хор с легко различимой хрустальной ноткой Беллы, запинающимся баритоном Роберта, глуховатым тенором Булата, ровной певучей акцентацией Андрея. И мы вспомним их всех, особенно когда белые снеги полетят над землёй.

Он об этом когда-то уже сказал: «Идут снеги большие, аж до боли светлы, и мои, и чужие заметая следы...»

Первая полоса

Ситуация

Взгляд на мэра Сочи Копайгородского со стороны: интервью с жителями и мнения экспертов

Мэр Сочи Алексей Копайгородский успел многое сделать для города – это отмечают как сочинцы, так и эксперты в сфере политики и экономики. Узнаем, как оценивают работу Копайгородского на посту мэра и какие его достижения жители города считают особенно важными и знаковыми
Люди

Миру – театр!

Сегодня – Международный день театра
Нелли Тен-Ковина
Ситуация

Трагедия в “Крокус Сити Холле”: убийцы, жертвы и герои

Пожарные еще не закончили разбирать завалы сгоревшего “Крокус Сити Холла” в Подмосковье, оперативники еще не завершили работу с подозреваемыми в совершении преступления, но уже с уверенностью можно сказать, что трагедия, произошедшая вечером 22 марта 2024 года, стала одной из самых масштабных в новейшей истории России

Ситуация

Хамить иль не хамить - таков вопрос

Распространен тезис о том, что хамство проникло во все сферы жизни россиян и чуть ли не является частью менталитета. Социологическое агентство "Вебер" узнало у россиян, как часто они сталкиваются с хамством и какие качества характеризуют воспитанного человека.

Люди

Дорога начинается с проекта

Старейшая проектно-изыскательская организация дорожной отрасли Кубани ООО «Краснодаравтодорпроект» отмечает 65-летний юбилей.
Иван Прытыка
Люди

Выборы на Кубани. День третий

Краснодарский край всегда отличался активностью граждан, высокой явкой на выборах. Для этого приложили усилия и депутаты.