Как-то мне нужно было попасть из Яблоновки в Фестивальный. До приезда сюда я не видел троллейбусов. Я узнал, какой номер мне нужен, сколько остановок ехать, но перепутал направление. Попал в Комсомольский. Было темно, туман… Я впервые в жизни увидел туман! Страшно. Тогда же не было сотовой связи, только таксофоны — половина работала, половина нет. И я по-настоящему испугался. Увидев каких-то молодых девчонок, на английском кое-как попросил помочь. Тогда я понял, что должен знать в этом городе все: как, куда ехать…

О водке и цветах

Когда приехал в Россию, я совсем не умел готовить. У меня семь родных сестер, ну какая кухня? Я соль от сахара не отличал. Как-то нам с другом сильно захотелось рыбы. Мы поехали на Сенной, выбрали два огромных куска. Ждать, пока рыба разморозится, не стали. Мы даже слова такого, «разморозится», не знали. Короче, два этих замороженных куска мы бросили в кипящее масло. Какой фейерверк был на кухне! На этот шум прибежала соседка, у нее еще муж алкаш был. Она прибежала, ругается, не может понять, что случилось.

Я взял словарик, объяснил, что голоден. Достал из кармана деньги, протянул ей, она, ругаясь, кинула их обратно, забрала рыбу и ушла. И вот мы сидим с другом и думаем: мало того что без ужина остались, так еще и без сырой рыбы. А зима, мы голодные, в Яблоновке, никаких ресторанов рядом… Но скоро раздается запах жареной рыбы. Соседка пожарила и принесла нам.

На следующий день мы стали спрашивать в институте, как бы нам отблагодарить эту женщину.

Мы же не понимали, мы просто хотели отблагодарить! Специально выучили фразу «спасибо вам большое».

Соседка открывает дверь, из-за спины высовывается муж. Он всегда только и делал, что ругался. Но, как увидел водку, тут же оттолкнул жену и говорит: «Благодарю».

Это потом мы узнали, что женщину можно благодарить вином, шоколадкой, цветами… Цветы, правда, мы отнесли не сами, а попросили продавщицу. Она удивилась сначала, долго смеялась над нами, но, когда я дал ей 150 рублей, отнесла. Для нас это очень сложно, трудно даже взять цветы в руки. Все из-за нашего восточного воспитания. Но, кстати, когда я поехал в Иорданию, купил цветы матери. Она очень удивилась, но так обрадовалась! Сказала: мне твой отец только раз в жизни — на свадьбу — дарил, хоть я ему девять детей родила!

О поджарке и селедке под шубой

О первом слове

По-русски я тогда не знал ни слова. Думал, никогда не буду свободно владеть этим языком. Помню, мой приятель сказал мне: «Ты будешь комфортно чувствовать себя в этой стране, когда начнешь видеть сны на русском языке». Я дошел до этого момента где-то на четвертом курсе. Раньше я думал на арабском и переводил на русский. Естественно, значения многих слов терялись.

Я помню первый урок и первое слово — «преподавательница». Мы учили это слово целый день. Для нас это кошмар! Пока выговоришь! У нас нет таких длинных слов… А еще эти окончания! До сих пор ошибаюсь.

Потом потихоньку стали общаться. На лестнице в институте стал разговаривать с девчонками. По любой причине старался заговорить. В общаге, правда, нет, только в институте. Нам так объяснили: есть колхозницы, а есть городские. Вот в общагах колхозницы.

О новых русских, коммунистах и негодяях

Раньше народ был проще, зарабатывали меньше. Когда я только приехал в Россию, удивлялся тому, что говорили ваши дедушки, бабушки. Они говорили, что старое время, при коммунистах, лучше было, а сейчас все негодяи.

Раньше был простой народ, коммунисты… Потом перестройка. Она многое изменила: кто-то поднялся, кто-то упал. Когда к власти пришел Путин, у русского народа появились деньги, возможности. Я застал времена Ельцина, совсем все было по-другому. Я думаю, Путин (это мое мнение, хотя я не за «Единую Россию») очень много делает для страны.

Но многие неправильное направление выбрали. Забыто время 90-х. Тогда было такое понятие — «новый русский». Сейчас понятия нет, а новые русские есть.

Раньше водили спокойно, тихо, без проблем. Теперь редко увидишь, что, если авария на дороге, кто-то остановился помочь. Но не изменилось одно: на трассе, не дай Бог что случилось, всегда все останавливаются и помогают.

Наше время было гораздо лучше. Как мы на свидания ходили! Договаривались с девушкой за три дня. Приходили, ждали часами — телефонов не было. Сейчас спрашиваю ребят, когда они на свидании были последний раз, а они говорят: «Какие свидания, мы созванивались полчаса назад!»

Пригласить девушку в ресторан раньше было легко. Девушки легко шли на контакт: их интриговали отношения с иностранцами. Естественно, с иностранцем всегда есть о чем поговорить. А сейчас девушкам не угодишь: они обо всем знают сами. И тогда еще девчонки бегали за деньгами, так было до 2004 года. После 2004-го все повернулось на 180 градусов.

Этот поворот — ошибка мужиков, в первую очередь. Мужики слишком старались ради девушек. Пока их работа страдала, девушки шли вперед. И я один из этих мужиков!

Нужно моей девушке на работу — я везу ее на работу; она задерживается — я жду, теряю время; ей надо платье — я куплю платье; в ресторан надо — веду в ресторан. Я помогаю ей во всем, что связано с работой, она потом получает зарплату и оставляет в кармане. Такая логика. В 2008 году девчонки стали зарабатывать больше мужиков. Вот в один момент!

Есть у меня знакомая семья. Оба работали, но она забеременела и поставила мужа в тупик. Сказала: «У меня зарплата больше твоей в три раза, так что в декрет иди ты». И он пошел! А она — на работу. Я тогда не выдержал и сказал ей: «А давай-ка вернемся на семь лет назад: ты приехала из Славянска-на-Кубани, у тебя даже на транспорт денег не было, он подобрал тебя на остановке». Я действительно был свидетелем их знакомства, видел, как он помогал ей. Но она поднялась — и всё. Это же нехорошо.

О русском мужике

О первом человеке в космосе

После окончания университета я уехал домой на четыре месяца. Я очень любил свою специальность, но в Иордании некоторые надо мной смеялись: кто же едет учиться на программиста в Россию? А я говорил им: «Ребята, вы вообще знаете, кто такой Юрий Гагарин? Первый человек в космосе! Если бы у русских не было такой техники и такого ума, они бы никогда этого не сделали!»

У нас в Аммане есть очень известный банк — Arab Bank. Как-то я проходил мимо, увидел на дверях объявление о вакансии. Зашел. Там нужно было сдать экзамен — кстати, считается, что человек, который сдает этот экзамен, может работать вообще в любой организации, это очень серьезный экзамен. Мне предложили взять методичку, подготовиться. А я говорю: «Можно я сдам сейчас?» Написал, отдал, ушел.

Оставил телефоны домашний и брата. Нас завалили звонками! Экзамен тогда сдали двести человек, я седьмой из всех. В России я не был отличником! Но я отказался от этой работы, хотя мне предложили зарплату вдвое больше, чем остальным. Я понимал, что хочу вернуться в Россию. Тогда все думали, что я хочу вернуться за любимой подружкой. Но я просто хотел жить в России. И с подружкой, кстати, я через полгода расстался. Просто здесь я чувствую себя в своей тарелке.

О работе в Белом доме и шабашках

Перед Новым годом, в 2004-м, я вернулся в Россию. Уже через неделю вышел на работу в одну крупную компанию — «Парус», она занимается бухгалтерией бюджетных организаций. Стажировка для всех в этой компании длилась полгода, для меня — три недели. Я проработал там программистом полтора года. Это было мое самое любимое время здесь.

Естественно, работал я неофициально, был еще студентом. Но начальник приблизил меня к себе: ему нравился мой подход к клиентам. Мы работали с краевыми департаментами образования, культуры, здравоохранения, с МЧС, крайизбиркомом… Потом начались командировки. Российские коллеги не хотели в командировки, а я рассматривал это как возможность познакомиться с краем. Я тогда даже не знал слово «край». Это время — расцвет моей жизни. Я тогда только расстался с любимой, был огорчен, хотел отвлечься. И я побывал в Староминской, Старощербиновской, Кущевской, Белореченске, Ейске, Анапе, Тихорецке, Тимашевске… Короче, везде. В основном ездил по центральным районным больницам устанавливать программу.

Потом были проблемы в Майкопе. Никто из ребят не хотел ехать туда, кто ехал — сразу увольнялся. Их оскорбляли, говорили, сидит там какая-то злая адыгейка. И я тогда вызвался: «Шеф, можно мне туда?» Он ответил: «Ты мой спаситель!» Я поехал в АГУ (Адыгейский государственный университет), сделал свою работу. А потом мне говорят, готовься к бою, поедешь в Белый дом. Я проработал там четыре месяца. Ездил туда почти каждый день. Мне тогда очень понравилось ездить в автобусах. Иногда ночевал на месте: мне давали комнату в общаге или в гостинице.

В АГУ была женщина — Светкой звали. Так вот ее муж, военный, каждый день после работы забирал меня и своих солдат и пил с нами до утра. Что пили? Водку. Я пил вообще все, что мне наливали. Это здесь, в России, меня научили пить. В один прекрасный день прихожу на работу, смотрю, всех выгоняют: сказали, террористы, бомба. Все стояли на улице, а был снег, мороз.

А я же привык общаться с военными, ну и, говорю, свои. Они мне честь отдают.

Так Светка, когда меня увидела, повела обратно к омоновцам. Говорит им: «Вы террориста ищете? А этот — и указывает на меня — на кого похож? Значит, моих сотрудников вы выгнали на мороз, а этого, с бородой, пропустили?»

Вообще, отец всегда учил меня свободе. И единственным местом, где я чувствовал эту свободу, была моя первая работа в России. Я ездил в командировки, когда хотел, никогда не жил на одну зарплату, шабашил… Кстати, слово «шабашка» я тоже узнал в России.

Я всегда спрашиваю русских, как они живут на одну зарплату. Никакой зарплаты же не хватит. А они мне: ну, дача, картошка, мясо, шабашки…

О показухе и нелюбви к жалобам

Когда окончил университет, попытался устроиться на работу официально, но у меня не было российского гражданства. Стал делать сайты, как любой айтишник. Начал заниматься видеонаблюдением. Это был 2005 год. Таких специалистов в Краснодаре было очень мало, я один из первых. Люди еще даже не слышали, что можно из дома смотреть за тем, что происходит в твоем магазине, а я уже это устанавливал. Это сейчас скрытые камеры запрещены, уголовное дело светит. А тогда я их устанавливал в городе — мама не горюй!

Бизнес, который у меня сейчас, вообще достался мне от друга. У него было ателье по пошиву одежды в Яблоновке. Ему срочно понадобились деньги, и он хотел продать ателье за полцены. Я дал ему денег и сказал, чтобы он решил свои проблемы и ателье продавал спокойно за нормальные деньги. А потом он предложил мне стать его напарником. Я тогда вообще не знал, как выглядят швейные машинки, как работает ателье… Но согласился.

Мы арендовали офис в Краснодаре, начали работать. Шьем только под заказ — для спортивных команд, крупных фирм, школ, детских садов… С розницей не связываемся. Русские так любят скандалить, торговаться, жаловаться. Само слово «жалоба» для вас очень много значит. Так что от этой мелочи я убегаю.

О прейскуранте в церквях

Хожу ли я в мечеть в Краснодаре? Нет, не хожу. Я люблю свою религию, люблю пророка, соблюдаю Рамадан, но я не фанатик. Это моя слабость, слабость характера. Я не могу пересилить себя, но чувствую, что рано или поздно смогу. Знаешь, главное же в нашей религии — твои отношения с Богом. И те, кто отпускает бороду, указывает, как одеваться… я считаю, что все это показуха. И всем говорю об этом в лицо.

В то же время я не буду врать, что оставлю своим детям выбор вероисповедания. Но я не считаю это катастрофической проблемой.

Я считаю, что человек должен верить в Бога. За что я люблю русских? За то, что почти все они верят в Бога, хотя мало кто ходит в церковь.

Знаешь, когда умерла моя теща — она православная, страдала раком шесть лет, я очень любил ее, — на ее похороны не пригласили батюшку. Я отвез жену в церковь, чтобы поставить свечи, заказать Сорокоуст за упокой, освятить дом… Помню, у меня с деньгами тогда были проблемы. Жена вышла из церкви и говорит: «У батюшки свой прейскурант. Каждая точка в доме стоит по две тысячи». Когда мы посчитали трехкомнатную квартиру, я понял, что попадаю на 15 с лишним тысяч.

Это не церковь, я в это не верю. Я тогда побежал к знакомому арабу — он католик, — и он посоветовал мне хорошего батюшку. Знаешь, у меня с тех пор даже дела стали лучше идти: ездил на «девяносто девятой» — купил иномарку, бизнес в минусе был — пошел в плюс… Дело, конечно, не в обряде. Дело в том, что ты сделал доброе, а Бог тебя вознаградил.

О любви к России

Россия дала мне образование, о котором я мечтал. Россия дала мне детей, которых я очень люблю. И эти дети, хочу я того или нет, привязаны именно к этой стране. Все мои воспоминания — начиная с истории первой любви и заканчивая горем, которое я пережил, — связаны с Россией, с Краснодаром. Краснодар я люблю и очень переживаю за него.

Единственное, чего мне пока не хватает в Краснодаре, — это дача или частный дом. Я хочу жить тут до последнего.