
ернувшись в сентябре 2015 года из пятой продолжительной командировки на Международную космическую станцию, уроженец Краснодара Геннадий Падалка стал рекордсменом мира по пребыванию в космосе. Во время короткого визита на Кубань он рассказал «Югополису» о своих космических впечатлениях.
— Вы побили мировой рекорд пребывания в космосе – 878,5 суток. Планируете увеличить его за счет новой космической командировки?
— Это не только от меня зависит. Я состою в отряде космонавтов. Планы и мечты снова полететь есть, но будут ли они реализованы, сейчас сказать сложно.
— В план работы вашего экипажа входила обширная программа по научно-прикладным исследованиям и экспериментам в различных областях, таких как космическая биотехнология, медико-биологические исследования, дистанционное зондирование Земли. А что конкретно на МКС делали вы?
— К перечисленному вами еще добавлю эксперименты в области экологии, астрофизики и перспективных космических технологий. Поскольку это был годовой полет для Михаила Корниенко и Скотта Келли, решено было, что они примут участие в обширной медицинской программе, которая покажет, как длительное пребывание в невесомости влияет на состояние человека. Я много раз ассистировал коллегам в экспериментах и сам в них участвовал. Никаких выводов из полученных результатов мы не делали — это задача специалистов на Земле, куда пересылается вся информация.
— Чем конкретно вы занимались в области экологии?
— Делали снимки месторождений, на которых ведется добыча нефти и газа. Фотографировали ледники на Кавказе, Алтае и в Альпах — по ним специалисты определяют подвижки, чтобы избежать катастроф подобной той, что была в Кармадонском ущелье. Передали на Землю много фотографий техногенно нагруженных районов. Для Института озероведения РАН делали съемку озер Западной Сибири, Урала и других территорий, по которой ученые могут отслеживать границы береговой черты, необходимой для картографии, сельского хозяйства, мелиорации. Последние десятилетия эта информация не обновлялась. Конечно, оперативно сбрасывали информацию по лесным и ландшафтным пожарам — их было особенно много в Забайкалье, на Алтае, Дальнем Востоке. В целом мы передали с орбиты на Землю тысячи снимков и видеозаписей.
— Как проходит день на Международной космической станции?
— Так же, как и на Земле. Подъем официально в 6.00. Но можно встать и позже. МКС - не казарма, по приказу спать не ложимся и не встаем. Главное - начать работу сразу после утренней пятнадцатиминутной конференции со всеми ЦУПами. Накануне мы получаем план работы на день, на конференции уточняем детали, консультируемся со специалистами на Земле. Рабочий день обычно начинается в 8.00 - 8.30, заканчивается в 18.00, но мы часто заняты еще час-другой.
— А перерыв на обед имеется?
— Конечно. На обед выделяется час. Плюс физподготовка — час-полтора до обеда и такое же время в рабочей зоне после обеда.
— Чем занимаетесь в свободное время?
— Как такового его нет. Экипаж на станции трудится 24 часа в сутки семь дней в неделю. По окончании рабочего дня мы готовимся к следующему, занимаемся бытовыми делами. Даже когда космонавт спит, он находится в напряжении, потому что, бывает, срабатывает аварийная сигнализация и нужно оперативно устранять неполадки.
— А почитать, послушать музыку, посмотреть фильм удается?
— Конечно, но не часто. У нас отличная внутристанционная сеть Wi-Fi, можем смотреть фильмы — их там огромное количество, читать книги, выходить в Интернет.

1958
Геннадий Падалка родился в Краснодаре
1979
Окончил Ейское военное авиационное училище
1998
Первый полёт в космос в качестве командира корабля «Союз ТМ-28» вместе с Сергеем Авдеевым и Юрием Батуриным
2015
Стал абсолютным мировым рекордсменом по суммарному пребыванию в космическом пространстве — 878 суток
Суммарное количество суток, проведенных в космосе
Геннадий Падалка
Сергей Крикалёв
Александр Калери
Сергей Авдеев
Валерий Поляков
Герой Российской Федерации
1999
Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени
2014
Командор ордена Короны (Бельгия)
2011
Медаль «За космический полёт» (NASA)
2011
Медаль «За выдающуюся общественную службу» (NASA)
2013
Медаль «За заслуги в освоении космоса»
2011
— Я знаю, что фотосъемка – ваше хобби. На него остается время на орбите?
— Безусловно. На МКС установлена компьютерная программа, с помощью которой можно рассчитать, в какой момент станция будет пролетать над той или иной точкой Земли. Время пролета длится от 30 до 60 секунд, но его хватает, чтобы сделать съемку. Не понравились кадры – снова задаешь в программе те же параметры и ждешь следующего пролета.
— Есть любимый снимок, сделанный на орбите?
— Пожалуй, это
полярное сияние в южном и северном
полушариях, сопки Камчатки, Эльбрус и
Казбек, звездное небо, ночные города
Европы и Ближнего Востока.
— Вы где-то выкладываете свои работы?
— Конечно, — на
сайтах Роскосмоса и NASA.
Там, к слову, не только снимки висят, но
и видеоролики.

— А земные увлечения у вас есть?
— Рыбалка, путешествия, театр, сбор грибов, парашютный спорт — на моем счету уже около 500 прыжков. Люблю пилотировать самолет, в феврале планирую снова приступить к летной подготовке. Еще люблю мастерить своими руками, у меня дом на Селигере, постоянно что-то там усовершенствую.
— По какому времени вы живете в космосе?
— По Гринвичу. Разница с Москвой составляет 3 часа. Так договорено между партнерами.
— Сны на орбите отличаются от земных?
— Не отличаются. Я не романтик.
— Если на Солнце происходят вспышки, есть ли инструкции на этот счет?
— Рекомендуется
переместиться в ту зону МКС, где обшивка
толще, оборудования больше – в общем,
больше металла, который может максимально
защитить. В каютах ни того, ни другого
нет, так что перемещаемся в рабочую
зону. В такие периоды выходы в открытый
космос не планируются, поскольку дозы
солнечной радиации самые высокие.

космосе вы встретили четыре своих дня рождения. Как отметили?
— Очень скромно, без всяких изысков. В дни рождения украшаем станцию - вешаем подсветку, поем виновнику торжества традиционное Happy Birthday. Чем угощаем? Еда та же, что и в обычном меню. Но у каждого космонавта есть бонус-контейнер, который комплектуется наиболее предпочитаемыми продуктами. В день рождения содержимое таких контейнеров выкладывается на стол.
— То есть не вся ваша еда в тюбиках?
— Тюбики на орбите канули в Лету еще лет сорок назад. Они, как и на Земле, присутствуют только в виде кетчупа, майонеза, горчицы, хрена. Остальные продукты упаковываются в консервные банки и пакеты из обычной фольги. Ставишь их в подогреватель, затем открываешь и ешь ложкой или вилкой. Есть сублимированные продукты, в которые нужно добавлять воду, — супы, например. Чай и кофе тоже упакованы в пакеты-непроливайки из фольги: заправляешь их водой, вставляешь через специальный клапан соломинку и пьешь.
— Меняют ли продукты вкусовые качества в невесомости?
— Мне кажется, не меняют. Но если часто есть одно и то же блюдо, оно быстро надоедает. Поэтому рацион экипажа составлен на 16 суток.
Однако на орбите все равно хочется чего-нибудь по-настоящему земного, например, шашлыка.
— А натурального кофе?
— Я предпочитаю
зеленый чай, но от хорошего кофе не
откажусь. Саманта Кристофоретти привезла
на орбиту капсульную кофемашину со
специальными чашками-непроливайками.
Испытания машины прошли успешно,
получился настоящий эспрессо - по всей
станции витал потрясающий запах. Но
капсул было мало, они быстро закончились,
и мы снова вернулись к своим пакетикам.
Однако кофемашина хорошо себя
зарекомендовала, надеюсь, в будущем ее
установят на МКС постоянно.
— Свежие продукты бывают?
— Только овощи
и фрукты, их доставляют наши «Прогрессы»
и американские Dragons.
— Наверняка
когда вы только собирались поступать
в авиационное училище, а затем проходили
отбор в отряд космонавтов, остряки
задавали вопрос, как вы с такой фамилией
летать собираетесь. Как на него отвечали?
— Когда я приехал
лейтенантом в ГДР, командующий авиацией
спросил: «Ты как с такой фамилией попал
в авиацию?» Я тогда ничего не ответил,
стушевался перед генералом. Но это был
первый и последний раз, когда мне задали
такой вопрос. Не фамилия красит человека,
а человек фамилию. Есть еще более
несуразные фамилии и у летчиков, и у
космонавтов. Называть не буду, а то
коллеги обидятся.
— Наверное, первый космический полет был самым запоминающимся?
— На самом деле,
самый запоминающийся полет – крайний.
Хотя каждый по-своему уникален – экипажи
разные, задания тоже. Я помню все полеты
в деталях: они были нелегкими, но
интересными и романтичными.

— Каково это – выходить в открытый космос?
— Совсем не
страшно, у меня за плечами все-таки
десять выходов. Но волнение присутствует,
конечно. Особенно это заметно по новичкам
или по ребятам, у которых был большой
перерыв между выходами. Поэтому всегда
после выхода в открытый космос дается
время на адаптацию - 15-20 минут, чтобы
космонавт мог «отдышаться».
— К чему очень сложно привыкнуть на орбите? Чего лично вам там не хватает?
— Человек ко
всему может привыкнуть. В космосе все
требует профессионализма и качественной
подготовки. Я с 17 лет в авиации, десятилетия
подготовки и тренировки закалили. А вот
не хватает, например, свободы - взять и
выйти за борт. Дождя не хватает, ветра,
луговых цветов.
— Часто ли
удается связываться с семьей?
— Нам не могут
позвонить, а мы - в любое время. Сеансы
видеосвязи планируются заранее, видим
друг друга на экране монитора раз в
неделю. Я обычно в процессе общения
плаваю по МКС и показываю семье и друзьям
наш быт, свою каюту, демонстрирую, как
выглядит Земля из космоса.
— В фильмах о космосе на орбитальной станции всегда громко играет музыка. У как в реальности?
— У нас в основном
заботятся о психологической разгрузке
космонавтов - звучат пение птиц, шум
моря, треск костра. В любом модуле есть
доступ с компьютера к музыкальному
архиву.
— Значит, музыку
вы заказывать можете. А фильмы?
— Какие угодно,
даже только что вышедшие в прокат. У
наших партнеров есть договоренность с
Голливудом о поставке на борт всех новых
фильмов. Нам их забрасывают в день
премьеры.

уществуют ли секретные инструкции на случай, если кто-то из членов экипажа начнет себя неадекватно вести или, не дай бог, сойдет с ума? Имеется ли на станции галоперидол, смирительные рубашки?
— Нет, конечно. Экипаж подбирают с учетом индивидуальных особенностей. С момента отбора с астронавтами работают психологи. В экипаже, например, не может быть двух лидеров. В Роскосмос (NASA, Европейское космическое агентство и т.д.) мы приходим не новичками - каждый имеет за плечами большой опыт коллективной работы, уже психологически отобран. После назначения очередного экипажа подготовка длится как минимум полтора года. За это время притираешься к коллегам, узнаешь их сильные и слабые стороны.
— А драки на орбите бывали?
— Не драки, скорее конфликты. В советские времена, когда мы летали одни, без иностранцев, бывали. Если не ошибаюсь, дважды экипажи снимали досрочно. На моей памяти - а я 26 лет в космонавтике - таких инцидентов не происходило. То, что на этапе подготовки расформировывают экипажи – такое иногда и сейчас бывает, но это нормально. В целом же на МКС обстановка демократичная, никто никого не напрягает.
— А вдруг у космонавта резко ухудшится самочувствие и потребуется хирургическое вмешательство?
— Мы проходим обязательную медподготовку, все сертифицированы по оказанию медицинской помощи. В случае надобности можем выполнить реанимационные процедуры, запломбировать зуб, сделать инъекцию, перевязку. А вот удалить аппендицит уже не можем. ЦУП с нами на связи 24 часа в сутки: если кому-то потребуется медицинская помощь, вызывается личный врач экипажа, в считанные секунды организовывается приватный канал, и под руководством доктора выполняются медицинские манипуляции. Врач же решает, можно ли помочь человеку медикаментозно или космонавта требуется срочно спускать на Землю.
— Приходилось применять полученные знания?
— К счастью, нет - «ружье» пока висит на стене.
— Говорят, в СССР существовал институт, которого боялись все космонавты. Якобы там им перед полетом принудительно удаляли зубы, гланды, аппендикс и т.д., чтобы максимально обезопаситься на орбите. Это правда?
— Нет, это глупости. Есть ряд медицинских учреждений, где мы проходим обследования, но таких ужасов с нами никто не делает.
— А в космосе можно простудиться, сквозняки там есть?
— Конечно, можно. Бывало, что кто-то из членов экипажа прилетал уже с вирусом, и все обитатели станции заболевали по цепочке. Но это были считанные случаи за 54 года отечественной и международной космонавтики. И сквозняки есть — вентиляция же везде, так что в принципе можно простудиться.
— Как выглядит аптечка на МКС? Какое лекарство чаще всего используется?
— О, в нашей аптечке есть все медикаменты от любых заболеваний. Но к ее содержимому мы обращаемся довольно редко.
— Происходили ли какие-то нештатные ситуации в космосе во время ваших командировок? Как с ними справлялись?
— Случались, конечно. Во время крайней экспедиции были потеряны два грузовика с научным и бортовым оборудованием, продуктами, водой, одеждой и другим грузом. Сначала наш «Прогресс», затем американский Dragon. А вот действительно критические ситуации за все мои пять полетов, к счастью, не возникали — ни пожара, ни разгерметизации не было.
— Учитывая ряд неудач Роскосмоса (в частности, упомянутый вами «Прогресс» и «Протон-М», который не смог в мае прошлого года вывести на орбиту мексиканский спутник), не страшно ли вам летать?
— Космическая техника очень сложная, особенно когда идет процесс модернизации и усовершенствования, трудно все предусмотреть. Аварии случаются и у нас, и у партнеров. Но на случай серьезной аварийной ситуации у нас есть корабли «Союз», наши спасательные «шлюпки».
— Хочу задать вопрос о предполетных ритуалах и легендах. Правда ли, что космонавты по-прежнему смотрят «Белое солнце пустыни», «окропляют» колесо автобуса, везущего их к старту, и слушают группу «Земляне»?
— Все правда.
— Может быть, у вас есть личные приметы?
— Я не суеверен, но сложившихся традиций придерживаюсь. «Белое солнце…» смотрим, потому что Павел Романович Попович на вопрос «почему?», как-то ответил: «Там песня хорошая — про удачу».
Колесо «окропляем», потому что это не только традиция, но и жизненная необходимость — чтобы как можно позже использовать памперс.