12 февраля 1943 года части и соединения 18-й и 46-й армий при содействии партизан освободили Краснодар от немецко-фашистских захватчиков. За время оккупации, длившейся 186 дней, в городе было убито, расстреляно и замучено 11472 человека. Людмила Порфирьевна Велигура и Лидия Иосифовна Бурмистрова, свидетели тех событий, поделились своими воспоминаниями с «Югополисом». Первой на тот момент было девятнадцать лет, второй — всего десять.


Людмила Порфирьевна Велигура

Alt

Родилась я в станице Брюховецкой 26 августа 1923 года. Когда мне было две недели, мама переехала в Краснодар к папе, который устроился фельдшером в госпиталь. В 1933 году он окончил Краснодарский мединститут имени Красной Армии (ныне — Кубанский государственный медуниверситет), как военный врач объездил полстраны. Великая Отечественная застала его в Ленинграде. Он не дожил до конца войны всего три месяца - погиб 9 февраля 1945 года на территории Германии, где похоронен — неизвестно.

Мама отказалась ездить с отцом по гарнизонам, но за нами сохранили однокомнатную квартиру в Краснодаре на углу улиц Седина и Свердлова (Карасунской), которую выделили отцу. Дом был поделен на десять квартир, имел свой двор, огороженный дощатым забором. Соседи были дружными, внимательными друг к другу, и только один был с гнильцой — сварливый, вечно всем недовольный, завистливый. Гонял почем зря детвору — а нас в доме было много. Запомните этого персонажа, позже я к нему еще вернусь.

21 июня 1941 года у меня был выпускной вечер. Я училась в школе № 21, она находилась в паре кварталов от нашего дома — на углу Седина и Мира, на этом месте сейчас стоит Молодежный театр. По тогдашней традиции после выпускного мы отправились гулять по городу: сначала зашли в парк Горького, потом походили по скверу на углу улиц Мира и Октябрьской, заглянули в сквер напротив крайкома партии (сейчас - сквер имени Жукова).

Краснодар: 186 дней оккупации глазами очевидцев

Домой вернулась в 6 утра 22 июня. Мама встретила на пороге: «Люда, война началась! По радио сообщили, что Германия напала на нас в 4 часа». Я отмахнулась: «Мама, не морочь мне голову! Какая война — между нашими странами подписан договор о ненападении. Ты, видимо, неправильно все поняла». В общем, я маме не поверила и вскоре убежала с ребятами с нашего двора на речку купаться. Возвращаюсь, в квартире работает радио, и я своими ушами слышу повторное сообщение о начале войны…

Парней из моего класса вызвали в военкомат, а девушек отправили в совхоз в Белую Глину – копнить сено. Представляете, нас, городских, и копнить сено? Да мы даже не знали, как оно выглядит! Но ничего, научились. Три недели работали в поле, собирали сено в скирды, а местные колхозники увозили их на хранение в ангары. Ночевали в сарае, иногда по ночам плакали. О войне старались не думать. Она была далеко от нас и казалась ненастоящей.

Через три недели нас вернули домой. Я заработала 6 рублей, отдала их маме.

Осенью я познакомилась со своим будущим мужем Николаем. Он был на шесть лет старше, работал водителем в институте табака и махорки. Вскоре мы поженились, а через пару месяцев его призвали на фронт. Я уже была беременна. На тот момент я училась в пединституте на физико-математическом факультете.

Первый удар бомбы услышала, когда была на лекции. Мы выскочили на улицу, думали, что взрыв был рядом.

Но бомба упала где-то на Дубинке. Наша соседка по дому Ульяна Павловна так боялась бомб, что выпросила у нас с мамой ванну и стала под ней спать.

Проучились мы в институте недолго — сдали экзамены за полгода, а в феврале 1942 года вуз эвакуировали. Я пошла на курсы телеграфисток, по окончании которых устроилась на почту. А в начале июня 1942-го в спешном порядке началась эвакуация госпиталей, военных училищ, архивов, детских домов, научных учреждений. Моя мама работала на швейной фабрике (угол улиц Седина и Гоголя). Их всем коллективом отправили за город рыть противотанковые рвы. А у меня подошел срок декрета. Я с больничным листом прихожу к себе на почту и узнаю, что она тоже эвакуируется.

9 августа мы с соседями с нашего двора увидели у калитки строй молодых ребят в домашней одежде. Они шагали по улице Седина к Гоголя. Один из них попросил воды. Соседка побежала за кружкой, и тут мы услышали шум моторов. Смотрим — позади строя ребят едут немцы на мотоциклах. И тогда мы поняли — Краснодар оккупирован.

В городе появились мародеры. К Ульяне Павловне, которая жила рядом, пришел молодой парень и, нарочно коверкая язык, — якобы он немец и плохо говорит по-русски — заявил, что ему нужна мужская одежда. Позже выяснилось, что тот самый сварливый сосед его к нам направил. Он и потом на нас врагам доносил, но Бог его за это наказал — после войны он ослеп.

29 августа я родила сына Володю — рожала в первом роддоме, он работал. Через несколько дней выписалась, вернулась домой к маме и узнала, что по квартирам ходят оккупанты, ищут место для постоя. Как-то заглянули к нам, а у меня Володька плачет. «Фу, кляйне киндер!» — сморщили они носы и ушли.

А вот Ульяне Павловне не повезло — у нее были две комнаты. Чтобы к ней никого не подселили, она попросила меня замыкать ее на засов снаружи – якобы никого нет дома. Немцы приходили, видели замок и уходили. Но так продолжалось недолго — видимо, постарался тот же сосед. Ко мне пришел какой-то фриц и предупредил на ломаном русском, что если через час квартира не будет открыта и хозяйки не окажется дома, нам с мамой не поздоровится. Пришлось соседке выходить из «подполья». К ней поселили двух немцев.

Когда я родила, чтобы прокормить семью, мама ходила пешком в станицы, меняла постельное белье и другие вещи на продукты. У нее была всего одна пара туфель — на каблуках, и в них она исходила не одну сотню километров.

Я тоже без дела не сидела. Перед самыми родами запаслась фруктами и овощами — утащила их из-под носа фрицев в саду за городом. Мы туда вместе с соседскими ребятами ходили. Поговорка «Война войной, а обед — по расписанию» немцам подходит лучше всего — прием пищи они никогда не пропускали, оставляли посты. Мы, прознав об этом, пробирались на какой-нибудь склад и тащили оттуда все, что видели. Если бы нас поймали, обвинили бы в воровстве и расстреляли, но мы себя ворами не считали: продукты были нашими, советскими. В саду я набрала яблок, нарвала свеклу и морковку. На складе удалось стащить муку, а на масложиркомбинате — маслянистую смесь, из которой варили мыло.

Оккупация Краснодара продолжалась до 12 февраля 1943 года. По данным краевой комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, собранных на 7 июня 1945 года, в Краснодаре было убито, расстреляно и замучено 11472 человека, из них 2178 детей. (Здесь и далее приведены сведения из книги «Краснодар в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.», издательство «Советская Кубань», 2008 год).


Alt

Сейчас я удивляюсь, как я на все это шла, как не боялась — сначала беременная, потом имея грудного младенца. Но тогда я была безрассудной. Никогда не носила с собой паспорт, хотя оккупанты это требовали.

Как-то я пошла на Новый рынок (сейчас он называется Кооперативный) за картошкой. Вдруг слышу крик: «Облава!» Бросилась к выходу, и только сделала шаг за забор, рядом как из-под земли вырос молодой немец с ружьем. Он заметил меня, но, видимо, пожалел, дал убежать. Позже я узнала, что тех, у кого при себе не оказалось паспортов, загрузили в душегубки, а потом выбросили их тела в те самые противотанковые рвы, которые рыла моя мама вместе с другими горожанами перед оккупацией…

На улице Мира между Октябрьской и Шаумяна (Рашпилевской) находилась базарная площадь, сейчас это сквер имени Дружбы народов. До войны туда подводами привозили продукты для продажи. А во время оккупации фашисты вешали здесь людей. Как-то соседи сообщили, что на Красной продают хлеб. Мы гурьбой побежали туда.

На углу Коммунаров и Гоголя я остановилась, увидев маленькую белую собачку. Подошла к ней, глажу, потом поднимаю глаза вверх и вижу повешенного на фонарном столбе мужчину, а на другом – еще одного с дощечками на груди: «Предатель».

Позже узнала, что это были работники завода имени Седина. Мы бросились оттуда врассыпную, забыв о хлебе и оставив собачку с ее мертвым хозяином.

Перед тем как немцы покинули город, они ходили по квартирам и забирали продукты. К нам тоже пришли. Я с ребенком на руках уселась на мешок с мукой, который стоял за печкой, прикрыла его юбкой. Но немец меня прогнал, а соседу — мужу Ульяны Павловны (он вернулся из плена и весил всего 40 кг) — приказал мешок с мукой погрузить в машину. Мужчина попросил оставить немного муки для ребенка, фриц согласился. Велел отмерить ровно на две буханки хлеба, остальную муку сосед отнес в машину, потом попросил у нас за это прощения. Но разве у него был выбор?

Краснодар: 186 дней оккупации глазами очевидцев

Еще к нам в квартиру заходил румын, обшарил все, нашел в комоде два куска туалетного мыла. Я сказала, что у меня маленький ребенок, его нужно купать. Тот оставил один кусок, второй забрал.

На углу улиц Орджоникидзе и Седина находилось гестапо (контрразведывательный и карательный орган «Зондеркоманда СС – 10 А», возглавляемый кадровым офицером, известным палачом штурмбанфюрером СС Кристманом. – Авт.), в застенках которого пытали и убивали краснодарцев. Уже когда немцы покидали город, несколько жителей подошли к зданию, хотели освободить своих родных, но молодой украинец стоял с винтовкой в руках и всех отгонял от подвальных окон здания. Из подвала был слышен крик. Соседка Ульяна Павловна надеялась забрать из подвала своего двоюродного брата, но, как потом выяснилось, на тот момент он уже был мертв. Позже мне доводилось бывать там по работе. Одно из подвальных помещений еще не было отремонтировано, и коллега показала мне его. Это было страшное зрелище: обгоревшие потолки и стены, бурые разводы свидетельствовали о том, что здесь жгли людей.

Утром 12 февраля 1943 года мы узнали о том, что в город вошли наши войска. Доказательством тому было красное знамя на здании крайисполкома. В центре города боев не было, а на окраинах были слышны выстрелы и взрывы снарядов.

10 февраля 1943 года, накануне отступления из Краснодара, оккупанты подожгли здание гестапо, в подвалах которого находилось около 300 заключенных. Спасся один человек, но он вскоре умер от полученных ожогов.


Alt

Всем обитателям нашего дома пришлось освободить свои квартиры и переселиться в соседний дом — наш заняли военные. Мы с мамой и ребенком ютились в маленькой проходной комнате в квартире у жены адвоката, который в это время сидел в тюрьме. Как-то к нам в гости приехала папина сестра из станицы Брюховецкой и, увидев наши условия обитания, забрала к себе — у нее был свой дом. Я устроилась на работу — сначала налоговиком, потом заведующей военно-учетным столом в райвоенкомате, затем меня избрали секретарем райсовета. В конце 1945 года демобилизовался муж и приехал к нам.

В краснодарскую квартиру мы так и не вернулись. В 27 лет мне предложили должность заведующей райгосархивом ныне не существующего Сталинского района (сейчас его территорию делят Крыловской и Ленинградский районы). Потом меня перевели в Армавирский филиал крайгосархива, а позже — в архивный отдел УВД Краснодарского края. По окончании Московского историко-архивного института стала работать в краевом Госархиве, через двадцать лет вышла на пенсию. Я ветеран труда, награждена медалью под № 1 заслуженного архивиста Кубани.


Лидия Иосифовна Бурмистрова

Alt

Мои родители из Саратовской области. Папа служил в царской армии, был в Персии, а когда произошла революция, перешел на сторону красных. Потом участвовал в Гражданской войне, был комендантом Махачкалы. Служил в первой конной армии Буденного, где у него появился закадычный друг из Краснодара. Мама была на 11 лет младше папы, окончила трудовую школу, имела среднее образование. По окончании войны папин друг настойчиво звал его в Краснодар, и родители решились на переезд, но по каким-то причинам добрались только до Новороссийска. Здесь они окончили бухгалтерские курсы, а 12 января 1932 года родилась я. Через год они все же перебрались в Краснодар, найдя временное пристанище в большом родительском доме папиного друга в Угольном переулке. Если посмотреть на карту Краснодара, то Угольный переулок вместе с улицей Ким образовывает почти равнобедренный треугольник, основание которого лежит на улице Ставропольской (тогда — Карла Либкнехта), а вершина упирается в пойму реки Кубани. Здесь прошло все мое детство и юность.

Родители вскоре сняли хату на другой стороне переулка, во дворе дома под номером 10. На этом месте сейчас стоит многоквартирный дом. Дом папиного друга сохранился. Его владельцы еще до войны передали свое жилье городским властям, которые использовали его под детский сад.

До войны папа работал главным бухгалтером на заводе «Октябрь», который выпускал запчасти к тракторам. В войну завод перешел на производство запчастей для танков. Мама сидела со мной дома.

Когда началась Великая Отечественная, мне было 9 лет, окончила второй класс. В силу возраста я не понимала, что это такое, да и немцы были еще далеко от Краснодара. Папу почти сразу призвали на фронт. Сегодня можно слышать заявления некоторых людей о том, что наша страна не готовилась к нападению Гитлера. Но это не так. Само заключение договора о ненападении свидетельствует о том, что наше правительство таким образом пыталось оттянуть время и подготовиться к войне. Думаете, мы не понимали, что нам не избежать нападения? Первыми об этом заговорили поэты и композиторы. Вспомните песни тех лет!

Краснодар: 186 дней оккупации глазами очевидцев

Кроме того, в 1931 году был разработан комплекс ГТО, который являлся основой программ по физическому воспитанию во всех учебных заведениях и спортивных секциях для юношей и девушек 16-18 лет. В 1932-м его дополнили второй ступенью для взрослых от 19 лет, а в 1934-м — ступенью «Будь готов к труду и обороне» (БГТО), рассчитанной на девочек и мальчиков 14-15 лет. Что это, как ни способ подготовить к войне как можно большее количество людей, в том числе школьников?

Еще пример того, что наша страна готовилась к войне – курсы по выживанию при бомбежке и газовой атаке. Они проводились при ЖЭКах, и мама брала меня с собой. Я с тех времен помню, что при артобстреле и авианалете нужно прятаться под кровать (тогда были панцирные кровати – с сеткой), а при газовой атаке – ложиться на пол, закрыть лицо влажной тканью и дышать через нее.

Когда стало ясно, что немцы подходят к Краснодару и нашим город не удержать, началась массовая эвакуация. Крупные предприятия эвакуировали задолго до этого, теперь же пытались вывезти остальные. Если это было невозможно, их просто взрывали и сжигали – лишь бы врагу ничего не досталось.

Alt

В это время краснодарцы, которым не к кому было ехать (мы были в их числе, так как все родственники жили в Саратовской области), бегали по складам и, несмотря на огонь, пытались собрать какие-то продукты. Так делали все, кроме мамы – она боялась. Вместе с соседом они выкопали траншею позади наших домов, чтобы, окажись мы на улице в момент бомбежки, укрываться в ней.

За пару дней до сдачи в городе наступила зловещая тишина: никто никуда не выходил, улицы были совершенно безлюдными. Днем 9 августа 1943 года ко мне пришла подруга Алька, которая жила вместе с дедом через дом по нашей стороне. Мама строго-настрого запретила нам выходить на улицу, но мы ж были жутко любопытными. Так как забор был сплошным, без единой щели, наблюдать за тем, что происходит на улице, мы не могли. Поэтому натаскали пустых ящиков из сарая, поставили их друг на друга, залезли на них и высунули головы за забор. Было, как мне кажется, около шести вечера. Вдруг видим, как со стороны нынешней Адыгейской набережной в наш переулок выходит мужчина в военной форме, не похожей на нашу: другого цвета, с какими-то нашивками, сапоги с крагами, рукава рубашки засучены, обвешан причиндалами с ног до головы. Но долго глазеть на него нам не довелось – мама шуганула. Мы не стали говорить ей, что видели немца, а то бы она вообще нас в доме заперла.

Alt
Объявления времен оккупации Краснодара

Что делать — раз смотреть на улицу нельзя, мы решили пойти поиграть в сад. Приходим – и обмираем от страха и удивления: сад заполнен нашими военными. Думаю, бойцов там было не меньше взвода. Наверное, они вошли с улицы Ким — забор с той стороны был повален. Командир подошел к нам: уходите отсюда и никому не говорите, что видели нас. Мы молча развернулись и ушли, но я, подумав, что на такой жаре им наверняка хочется пить, побежала за большим алюминиевым чайником и кружкой, набрала воды и вернулась. Командир меня отругал, но чайник взял, по полкружки раздал бойцам, потом вернул мне и снова наказал больше в сад не возвращаться и о них никому не говорить. «А маме можно? — Нет, никому!»

Я настращала Альку, чтоб она тоже не проболталась, и она дворами ушла домой. К тому времени весь наш Угольный переулок уже заняли немцы, и как только стемнело, наши открыли огонь из сада. Мы с мамой подхватились, выбежали из дома и нырнули в траншею, где уже сидел хозяин со своими домочадцами. Стрельба не прекращалась всю ночь. У наших были только винтовки и гранаты, у немцев — пулеметы и минометы. Они повалили наш забор и установили орудия на его месте.

Когда рассвело, все стихло. Я умудрилась вздремнуть в траншее даже под обстрелом, поэтому не поняла, куда делись все наши солдаты. Видела несколько неподвижных тел. К маме подползли двое солдатиков и попросили воды. Она сбегала за ней в дом. Предложила отдать им папину гражданскую одежду — они отказались, нельзя. Сказали, что должны догнать свою часть.

10 августа нашу улицу заполонили немцы. Бесконечно подъезжали крытые грузовые машины, из них выпрыгивали солдаты. Что-то выгружали. Потом по дворам стал ходить немец, распределял солдат на постой. К нам никого не поселили – никому не хотелось жить в мазанке, а к хозяину поселили немца, самого деда с семьей выселили в летнюю кухню во дворе.

Но больше вреда было не от немцев, а от Алькиного деда. Не знаю, что взбрело в его старую голову, но он пошел на службу к врагу, став старостой. И это при том, что у него два сына, дочь и зять — в армии, причем кадровые офицеры, коммунисты! Может, поэтому и боялся за свою жизнь – решил предпринять превентивные меры и сам рассказать обо всех соседях, прежде чем они расскажут о нем и его семье? Стал разъезжать на линейке – легком открытом экипаже. Соседи его презирали, никто с ним не общался.

Во время оккупации Краснодара истреблению подвергались больные и инвалиды. 22 августа 1942 года в горбольнице было убито 300 человек, в октябре — еще 77 больных. Чудовищным пыткам подвергались советские военнопленные. За период оккупации на Кубани было замучено и убито 9022 красноармейца. Оккупация Краснодара продолжалась до 12 февраля 1943 года. По данным краевой комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, собранных на 7 июня 1945 года, в Краснодаре было убито, расстреляно и замучено 11472 человека, из них 2178 детей.


Краснодар: 186 дней оккупации глазами очевидцев

У нас на улице появились предатели-полицаи с черными повязками. Помню, как однажды открываются ворота, во двор въезжает большая крытая машина для перевозки людей, и из нее выпрыгивают человек 30-35, при этом разговаривают между собой по-русски. Я смотрю и понять не могу — форма немецкая, а говорят по-нашему. Потом уже поняла, что это предатели. Разошлись по переулку – были здесь на постое.

Они совершали ночные визиты. Вскоре постучались и к нам с обыском. Что искали – не сказали, но перерыли весь дом, даже мои коробки с игрушками перетрясли. Нашли в них мембрану от патефона, которую я использовала в игре в посудку — она служила мне печкой. Придрались к ней, стали спрашивать, что это, откуда. Не помню, что мама отвечала, но они ушли, забрав находку с собой.

А Алькин дед выдал многих людей. Одним из них был наш сосед. Он был коммунистом, работал инженером на железной дороге, поэтому имел «бронь» на службу в действующей армии. Перед оккупацией Краснодара его вместе с другими работниками отправили в эвакуацию, но их поезд дошел только до Кавказской, где попал под бомбежку. Выжившие разбежались. Соседу ничего не оставалось, как вернуться домой, в захваченный город.

О вернувшемся мужчине немцам доложил сосед-предатель. Ночью его забрали в гестапо. Остальное знаем с его слов.

Он рассказал, что его допрашивал какой-то важный чин, который немного говорил по-русски. Спросил, почему он, эвакуированный, вернулся домой? Сосед рассказал все, как было. Узнав, что он инженер, гестаповец предложил ему работать на них, но сосед отказался. Тогда допрашивавший спросил, есть ли у него семья. Мужчина сказал, что женат, у него трое детей, младшему – три года. «Иди и больше не попадайся, - неожиданно заявил на это немец. – Если увижу тебя здесь еще раз, больше не отпущу».

Сосед пришел домой глухой ночью. Жена, не чаявшая увидеть его живым, упала в обморок. Он рассказал ей о предупреждении гестаповца, и они придумали следующее.

Боковые стены их дома и дома деда-старосты почти соприкасались, между ними оставался коридор примерно в полметра шириной. Втайне от соседей, в первую очередь от предателя, женщина натаскала всякого хлама из сарая и завалила им коридор с двух концов. В нем инженер и прожил все полгода оккупации, жена по ночам носила ему еду.

Alt

Когда наши войска освободили город, он выбрался из завала, и мы все узнали, что он не погиб в застенках гестапо. Его забрали на допрос в НКВД, но вскоре отпустили. Это был настоящий труженик, честный, спокойный человек, о котором никто не мог плохого слова сказать. Он проработал на железной дороге до самой старости. А Алькиного деда судили и на десять лет отправили в ссылку, из которой он не вернулся.

Что мы ели в оккупацию? Мама всегда имела какой-то запас продуктов, а когда он кончился, мы перешли на жмых (переработанные на масло семечки) — сосали его время от времени, из лебеды варили «борщ», ели калачики – это такое растение, семена которого похожи формой на калачи, а также цветы акации. У нас было немного кукурузы, которую мама размачивала, молола на мясорубке и делала лепешки. Еще варила из нее мамалыгу – такую крутую кашу, что мы резали ее ножом, как хлеб. До сих пор удивляюсь, как наши желудки выдерживали такое издевательство? Но ничего, выжили.

В ночь на 12 февраля 1943 года мы услышали стрельбу и взрывы за городом, на следующий день узнали, что это было в Пашковке. Стало понятно, что это Красная Армия подошла к Краснодару. Утром проснулись от шума на улице и радостных криков: «Наши в городе! Мы свободны!»

Краснодар: 186 дней оккупации глазами очевидцев

Мы побежали на улицу Карла Либкнехта, и я увидела наших бойцов — грязных, уставших, ведущих под уздцы лошадей-тяжеловозов, которые тащили пушки. Краснодарцы бросались их обнимать, целовались друг с другом, плакали от радости…

Занятия в школах возобновились только в сентябре, а пока мы, школьники, помогали взрослым расчищать город от завалов. Приводили в порядок свою 58-ю школу, которую немцы превратили в конюшню, расчищали железнодорожные пути. В начале апреля 1943 года возвращаемся с ребятами после работы, вдруг слышим гул немецкого самолета. Он летел высоко, зенитки его не достали.

Самолет выпустил белый шлейф дымовой завесы и мы увидели римские цифры XII, обведенные кружком. Тогда не поняли, что это было.

Разгадка наступила в 12 часов дня 12 апреля, когда сорок немецких «стервятников» показались в небе и выпустили по городу бомбы. Наверное, у них было задание бомбить вокзал, но бомбы падали на жилые кварталы. На углу улицы Ставропольской и Лунного переулка стоял хлебный магазин «Комсомолка». В час ночи здесь выстраивалась очередь за хлебом, люди записывали свои номера, потом несколько раз пересчитывались, ожидая, пока привезут хлеб. Так вот, на эту толпу упали две бомбы. На месте магазина и площадки перед ней образовались огромные воронки. В живых никого не осталось. Потом бомбы полетели на соседние кварталы.

Мы с мамой, соседкой и ее дочкой успели вбежать в дом с улицы (до траншеи бежать было дольше), гости спрятались под кроватью, а мы даже до комнаты не дошли, как в соседнем дворе разорвалась бомба. Взрывной волной нас подбросило до потолка и швырнуло на пол, после чего наша мазанка завалилась прямо на нас. Побитых, но живых, нас вытащили соседи.

Alt

В бывшем доме папиного друга размещалась воинская часть. Когда начался налет, красноармейцы выскочили на улицу и побежали в сторону Адыгейской набережной к реке. Один из самолетов опустился пониже и на бреющем полете расстрелял всех бойцов из пулемета.

2 июня 1943 года город подвергся второму налету. Досталось вокзалу и жилым кварталам, прилегающим к нему. Снова было много жертв и разрушений. На этот раз мы успели спрятаться в подвале кирпичного дома.

По окончании войны папа вернулся домой и работал главным бухгалтером в МПВО (местная противовоздушная оборона), мама тоже работала бухгалтером.

После школы я поступила в пединститут. Окончив вуз, вышла замуж за одноклассника, выпускника Высшего военно-морского училища имени Кирова в Баку, родила дочь. Десять лет я проработала в школе в Белореченском районе, прошла путь от методиста до замдиректора. Потом уехала к мужу в часть, а в 1965 году, когда он демобилизовался, мы вернулись в Краснодар. Через два года у нас родился сын. После декретного отпуска я вышла на работу: сначала работала в летном училище — преподавала русский язык индонезийцам, потом в школах № 27, 44, 59, вечерней № 15, затем в школе № 37 и гимназии № 88, из которой по причине серьезной болезни мужа ушла на пенсию в 2001 году, когда мне было 69 лет, с преподавательским стажем 55 лет. Но я до сих пор работаю в гимназии, правда, на общественных началах - председателем управляющего совета школы. Являюсь частым гостем на уроках мужества в школах и детсадах Краснодара.

7 комментариев

JJJJJ 13 фев 2017, 15:34
Огромное спасибо за эту статью. Читал просто с замиранием сердца. Были моменты, когда просто от представленной картины, подступал ком к горлу.
avatar
Анастасия 13 фев 2017, 16:42
Спасибо. Учительница школы, в которой я училась. Помню.
Ohsher 13 фев 2017, 17:36
Отличная статья. Спасибо огромное. Родная сестра моей бабушки попала в окружение к немцам на Сенном рынке. Она была с младенцем на руках, и молодой немец сжалился и отпустил их. Так она не попала в душегубку. Я думаю, надо больше рассказывать о тех днях, чтобы молодое поколение понимало ужасы войны и не допускало ее повторения.
avatar
Luty 14 фев 2017, 22:03
Спасибо! Больше узнала об истории родного города. Рядом с Угольным переулком сейчас живу, хожу по нему каждый день. Теперь смотрю на него другими глазами. Действительно, бросает в дрожь. Очень хочу, чтобы война никогда не повторилась и нам и нашим детям не пришлось испытать этого ужаса...
avatar
Анна Иванова 06 мар 2017, 10:38
Потрясающе! Преклоняюсь перед людьми, которые выстояли в Великой Войне! Спасибо за статью, за реальные истории и испытанные эмоции! Считаю, что таких материалов должно быть как можно больше и выходить они должны как можно чаще, а не только в преддверие Дня Победы или в дни освобождения городов. Люди ни на секунду не должны забывать о том, что такое Война и кому они обязаны жизнью и мирным небом над головой!
avatar
Sergey Krupin 13 фев 2018, 20:39
Огромное спасибо за статью. Когда-то об этом рассказывали в школах..... Сейчас поют песни в поддержку упыря.....
avatar
Светлана 14 янв 2020, 15:49
Господи! Читаю и плачу. Я родилась в Краснодаре в 1952г. Папа и мама воевали под Брестом. Папа до конца жизни носил в левой руке около плеча пулю. Вечная память безвинно замученным и убитым проклятыми фашистами и бандеровцами.Будь они прокляты!!!

Первая полоса

Последние новости

Ситуация

Взгляд на мэра Сочи Копайгородского со стороны: интервью с жителями и мнения экспертов

Мэр Сочи Алексей Копайгородский успел многое сделать для города – это отмечают как сочинцы, так и эксперты в сфере политики и экономики. Узнаем, как оценивают работу Копайгородского на посту мэра и какие его достижения жители города считают особенно важными и знаковыми
Люди

Миру – театр!

Сегодня – Международный день театра
Нелли Тен-Ковина
Ситуация

Трагедия в “Крокус Сити Холле”: убийцы, жертвы и герои

Пожарные еще не закончили разбирать завалы сгоревшего “Крокус Сити Холла” в Подмосковье, оперативники еще не завершили работу с подозреваемыми в совершении преступления, но уже с уверенностью можно сказать, что трагедия, произошедшая вечером 22 марта 2024 года, стала одной из самых масштабных в новейшей истории России

Ситуация

Хамить иль не хамить - таков вопрос

Распространен тезис о том, что хамство проникло во все сферы жизни россиян и чуть ли не является частью менталитета. Социологическое агентство "Вебер" узнало у россиян, как часто они сталкиваются с хамством и какие качества характеризуют воспитанного человека.

Люди

Дорога начинается с проекта

Старейшая проектно-изыскательская организация дорожной отрасли Кубани ООО «Краснодаравтодорпроект» отмечает 65-летний юбилей.
Иван Прытыка
Люди

Выборы на Кубани. День третий

Краснодарский край всегда отличался активностью граждан, высокой явкой на выборах. Для этого приложили усилия и депутаты.