Писатель-историк и депутат гордумы Краснодара Игорь Коломийцев рассказал «Югополису» о своей новой сенсационной книге, о том, почему он стал оппозиционером, и о сценариях будущего страны.

— То есть приходят более продвинутые, развитые и приносят прогрессивную систему управления?

— Нет, совсем не так. В истории очень часто приходят не самые развитые, а наиболее воинственные, агрессивные. То что приходила замкнутая корпорация, - это был первый шаг к образованию государственности. Это было воинское сословие, которое приходило, покоряло и через некоторое время сливалось с местным населением и образовывало правящий слой.

Если говорить о Руси, видимо, мы не избежали тех же самых процессов. В этом нет ничего позорного. И открещиваться от какой-то части своих предков — цинично и глупо. И скифы, и гунны, и сарматы стали частью славян, передали им свои гены.

— Хотелось бы задать вопрос не о научной составляющей этой книги, а о ее политическом подтексте. Читать ее страшновато. Славяне в ней дикие, отсталые, вероломные, жестокие, не признающие законов. Чтобы держать их в узде, надо постоянно стравливать их князьков. Не боитесь ли вы обвинений в экстремизме?

— Славяне — это не только русские, украинцы и белорусы. Это много других, самых разных, народов Европы. И не все они изначально были определены на вечное страдание и жестокость правителей. Но к моменту появления на исторической арене славянам довелось пережить ужасы, поэтому они стали такими. Я изучил множество исторических хроник. Ни один народ Европы не жил так бедно. Славяне не знали своих корней, родословной. У финнов — «Калевала», у германцев — их эпос, «Песнь о нибелунгах», легенды, мифология. У славян существовала проблема с разрывом исторической памяти. И это нельзя было объяснить просто тем, что у них не было письменности.

Славян искали в первую очередь историки славянского происхождения. И мои коллеги всегда приукрашали их прошлое. А значит, не могли правильно оценить ситуацию.

Обвинения в экстремизме, крики про разжигание в нашей сгущающейся политической атмосфере могут быть. Но кто-то же должен сказать, как на самом деле обстояли дела! У славян тяжелая, но очень интересная история. Начиная изучать предмет, я даже не предполагал, через какие этапы развития пришлось пройти этому народу. Сейчас, когда я знаю, откуда мы пришли и что мы пережили, не рассказать это другим — это как отказаться от предков, предать память этих людей.

— Буквально на днях президент Путин потребовал унифицировать учебники истории, исключить различные версии, толкования. Как вам эта инициатива?

— История — это дискуссионная площадка, тут всегда будут разные точки зрения, должно быть место для сомнений и споров. Если все подогнать под одну версию, это не учение. Это даже не Библия, это Талмуд, который надо выучить от сих до сих.

История вседа учила размышлять, видеть, что мир многоплановый и очень сложный. Но мы живем во время, когда даже задумывающийся о чем-то человек становится для власти опасным. Так было в сталинскую эпоху, в застойные годы. Сейчас делается попытка это вернуть. Но, думаю, уже поздно, слишком многие люди знают правду.

Я делаю собственный сайт «Клуб исторических детективов». В пробном варианте он уже висит в интернете. Здесь я уже начал размещать свою новую книгу. В ближайшее время с ней смогут ознакомиться все желающие.

— Еще одна тема, популярная у отечественных пропагандистов. Мы бы достигли больших высот, если бы России постоянно не мешали: представители других народов, тяжелые обстоятельства. Теория заговора - насколько она справедлива?

— Для меня как человека научного склада ума это просто смешно. В мире существует конкуренция стран, этносов. И никто никому привилегий заранее не дает. Я считаю, что народ ответственен за своих правителей. За свободу надо бороться. Французы много раз поднимались на баррикады — за свою свободу, за нынешний уровень материального благополучия жертвовали жизнью лучших своих представителей. А мы почему-то считаем, что добрый дядя должен приехать и все это нам привезти в готовом виде. Дать нам материальное благополучие, демократические устои, честные суды, полицию, а потом самораствориться и нам не мешать. Так не бывает.

Правители от безнаказанности теряют чувство реальности. Им кажется, что они могут из народа, как из пластилина, лепить все что угодно. Это огромное заблуждение. Романовым тоже казалось, что Русь ни на какие европейские революции не поддастся. Цари не думали, что надо проводить реформы, преобразовывать государство на европейский манер, развивать гражданское общество. Закончилось все это для правящего класса печально. Это элита довела страну до такого состояния, что она упала в пучину братоубийственного конфликта, гражданской войны.

Они виноваты — и русские офицеры, и священнослужители, и купцы, и промышленники. Не кучка каких-то засланных шпионов-революционеров произвела революцию, сначала Февральскую, а потом Октябрьскую. Нерешенные вопросы русской жизни прорвались, как гной, который выходит на поверхность. Сейчас такая же ситуация.

Как депутат Думы я общаюсь со многими руководителями. И они, так же, как я, отчетливо понимают: парализована система управления страной. Над каждым человеком, принимающим решения, висит дамоклов меч. И он думает не о деле и не о людях, для которых работает, а о том, что скажут люди в погонах, которые завтра придут в его кабинет.

Наши чиновники сейчас живут так: с одной стороны — огромные соблазны, с другой — стресс. Их загоняют в положение, когда они не думают, не генерируют идеи, а тупо исполняют приказы, идущие сверху. Сейчас главная проблема правящего класса — полное отсутствие идей. Задача — просто выжить.

— Ни для кого не секрет, что мы значительно отстаем от развитых стран, и по уровню жизни, и по развитию технологий. Есть ли у нас шанс их догнать?

— Славяне, которые в 5-м веке появились на границах Византийской империи, отставали от соседей почти на 5 столетий. С тех пор мы копируем с Запада в основном устаревшие технологии, методы и системы. Но история знает много случаев, когда отстающий народ (японцы, китайцы) сделал рывок.

Проблема не в том, чтобы копировать, нужно осознать: бесперспективно строить железный занавес на своих границах (Китай начал развиваться только после того, как сказал себе: мы — в мировой экономике). Япония отставала на 300-400 лет — и где она сейчас? Проблема в заблуждении: мол, эта отсталость — самое лучшее, что у нас есть, и желание эту «самость» не преодолевать, а культивировать.

У советских, российских — собственная гордость. Пусть у нас нет дорог, мы провалим всё — но грохнем такую Олимпиаду, что весь мир изумится. А весь мир будет крутить пальцем у виска, потому что нелепо, когда человек, которому нечем прикрыть голый зад, покупает дорогое колье. Так же глупо мы выглядим с Олимпиадой. Но деньги угрохали гигантские. На эти деньги можно было укатать в асфальт полстраны и реально восстановить больницы, детсады, спортивные объекты.

— Есть шутка про медаль «За неоднократную верность». К вам она подходит. Через сколько политических партий вы прошли?

— Первым был Демократический союз Валерии Новодворской. Но это была единственная на тот момент антикоммунистическая партия. Потом я вступил в ЛДПР. Можно сейчас сколько угодно смеяться над выходками старого Жириновского, но многие идеи, которые выдвигал Жириновский молодой: о консерватизме, либерализме, о построении государства без оглядки на других — они актуальны и сейчас. На тот момент это была единственная национально-демократическая сила в России.

Проблема возникла, когда я, в то время руководитель краевой организации ЛДПР, столкнулся с самим Жириновским. И понял, что слова и дела, которые он крутит в партии, - это разные вещи. Я не захотел с этими людьми иметь дело. И долго потом держался в стороне от политических партий.

Затем близкие друзья уговорили меня вступить в «Отечество» Лужкова. Потом возникла ситуация, когда надо было выбирать из четырех зол: «Единая Россия», ЛДПР, коммунисты и «Справедливая Россия». Мне показалось, что «СР» — самая меньшая беда. В ней я видел хоть какую-то легальную альтернативу правящей партии, возможность критиковать власть с умеренных позиций.

Реально все оказалось по-другому. Все эти партии выращены в одной пробирке, управляются из одних кабинетов, и даже доля критики дозируется под микроскопом. Очень быстро стало понятно, что с этими людьми мне не по пути. До сих пор в «СР» находится много честных людей, которые пошли туда просто потому, что больше было некуда. Но не дают им проявить себя. Тот клан, который сейчас рулит этой партией, выполняет обычный кремлевский заказ: удерживает поляну, создает видимость оппозиционности.

— Вернемся к вашему политическому демаршу, публичной поддержке российской оппозиции. Вы понимали, на что идете?

— Конечно. Я понимал, что последуют санкции, я стану персоной нон грата. Но есть материальное благополучие, карьера, а есть совесть, принципы. Я всю жизнь пытался развивать демократическое гражданское общество. Боролся за то, чтобы люди имели возможность свободно высказывать свою точку зрения, объединяться в политические союзы, влиять на принятие властных решений.

В декабре 2011 года стало понятно, что нынешняя власть не слышит людей, ищет только способы сохраниться во что бы то ни стало, даже абсолютно незаконно. Видя фальсификации на выборах, я должен был либо смириться и молчать, либо честно сказать обо всем. В этой системе много нормальных, порядочных людей, но они вынуждены играть в те игры, которые им навязывают сверху.

— Не жалеете о своем поступке?

— Ни секунды. Самоуважение не купишь ни за какие материальные блага. Я в состоянии прожить без власти. Вот власть без умных людей не проживет. Сейчас вверх ползут подлые и недалекие люди. Но корабль, который ведет такая команда, неизбежно сядет на мель. Управление — сложное искусство. А у нас почему-то считают, что любого агента спецслужб, завлаба или начальника цеха можно посадить в руководящее кресло и он будет нормально управлять государством. Это иллюзия. Сидеть на престоле эти люди в состоянии, а руководить страной не умеют.

— Изменилось ли в последнее время отношение к вам коллег по гордуме?

— Не изменилось. Многие коллеги-единоросы — очень неглупые люди. Это управленцы, прошедшие все ступени лестницы. Они все прекрасно видят и не в восторге от происходящего в стране. Но они боятся попасть под танк. В какой-то мере я в Думе сейчас выступаю в роли шута: только им в самые мрачные времена под видом шутки удавалось говорить правду.

— Были ли угрозы в ваш адрес? Недавнее отстранение от должности директора парка, которую вы занимали, — не следствие ли вашего поступка?

— Не буду это комментировать. Убежден, что без политики здесь не обошлось. Поймите: Советский Союз развалился не потому, что горстка диссидентов вышла на Красную площадь с протестами против введения советских войск в Прагу (хотя это показатель того, что были морально чистые люди, готовые с риском для жизни бороться за свои и наши права). А потому, что накопилось огромное количество внутренних противоречий.

Нынешняя система развалится гораздо быстрее, независимо от того, будут ли люди выходить на Болотную прощадь или не будут до поры, а потом внезапно выплеснется протест. Для меня как историка падение нынешнего политического режима неизбежно. И жизнь после этого не закончится. Стране все равно надо будет что-то строить, и нужны будут грамотные, умные люди. Нормальный человек сейчас должен думать и высказывать свою точку зрения.

Даже просто высказываясь, ты приближаешь свободу.

— Есть ли лидеры, программа, поддержка людей у нынешнего протестного движения?

— Люди пока еще выжидают, но это не значит, что они поддерживают власть. Я как депутат общаюсь с людьми, и вижу, как меняются их настроения. Вера в доброго царя уменьшается, как шагреневая кожа. Многие смотрят на лидеров оппозиции как еще на одних претендентов на престол. Но рано или поздно уровень поддержки оппозиционных движений станет выше, чем уровень поддержки правящих партий. Люди испытывают нужду в новых политдвижениях, они откровенно говорят о своем недоверии к старым. А это и есть главная предпосылка того, что они начнут консолидироваться.

Лидеры есть. Я вижу несколько молодых людей, которые мне очень нравятся по своей позиции, несгибаемости, готовности к самопожертвованию. Власть пытается прессинговать их. Но чем больше она это делает, тем быстрее растет рейтинг этих людей и тем больше у них шансов возглавить протестное движение.

— Российский народ генетически способен к реформам или это классический народ-терпила?

— Не терпила. Ошибаются власти, если думают, что нет предела терпению народа. Русь — не только вечная покорность, но и пугачевщина, и Смутное время...Люди терпят до поры, а потом начинается разнос. Это страшно, плохо. Но я сомневаюсь: способна ли власть на эволюционные шаги?

— Как историк вы знаете: за революцией следует реакция. Ваш прогноз возможного развития событий для России: белорусский вариант, поголовные репрессии, перестройка номер два или что-то еще?

— Мой прогноз — нечто подобное тому, что происходит на Украине. Хотя нас пугают оранжевым жупелом, но давайте реально взглянем на вещи. Были там братоубийственные войны, массовая гибель людей? Нет, люди вышли на площади и потребовали пересчета голосов на выборах. Это нормальный, цивилизованный способ решения проблем, и нам у украинцев не мешало бы ему поучиться.

У нас нормальный средний человек умнее, чем те кадры, которые власть привлекает для своего спасения. И эти люди понимают опасность белорусского, среднеазиатского, египетского пути. Они не хотят этого. Многие страны мира пошли по пути бескровных протестов. Революция — не обязательно означает, что люди должны стрелять друг в друга, а потом тащить друг друга на гильотину. Это было в 18-м, 19-м веке, в России даже в 20-м, но это не значит, что должно повторяться в 21-м.

— Каков, по вашему мнению, на самом деле масштаб фальсификаций на выборах и есть ли способ покончить с подтасовками?

— Фальсификации стали сейчас одной из основ политики власти. По своему избирательному округу я отслеживаю реальную явку людей. И понимаю, что даже теоретической возможности повлиять на исход выборов нет. Власть полностью оторвалась от людей, их мнение ее не интересует. Ей даже не нужны ни идеологи, ни пропаганда.

Считать, что что-то можно изменить с помощью выборов, бессмысленно и бесполезно. В участковых комиссиях сидит простой народ — бюджетники. Информация о том, как рисуются результаты, широко расходится, так что это — секрет полишинеля. Поэтому люди перестают ходить на выборы вообще.

— Среди молодежи популярны идеи: давайте все уедем. Но что будет со страной, если здоровая часть общества начнет «валить»?

 — Это огромная беда. Не исключено, что ситуация, когда большая часть российской интеллигенции вынуждена будет уехать, может возникнуть, как это было после октябрьского переворота 1917-го. Но это самая худшая перспектива для страны. Некуда нам ехать, человек должен наводить порядок в своем доме, а не пытаться убежать в благоустроенный дом соседа. Для меня нет альтернативы. Да, если возникнет угроза физического уничтожения, возможно, мне придется уехать. Но во всех остальных случаях — нужно жить и бороться за свою страну.

Власти пытаются патриотизм приспособить для своих целей. Еще Салтыков-Щедрин говорил: «Заговорили о патриотизме, значит, проворовались». Но на самом деле любой человек связан с языком, историей, культурой, судьбой своего народа. В любом другом месте планеты он будет чувствовать себя изгнанником. Культура, менталитет того народа, среди которого ты живешь, - одно из главных богатств, и от него отказываться нельзя.

— Как вы оцениваете местные политические силы? Кто имеет реальный вес, а кто выполняет роль декорации?

 — К сожалению, реальных политических сил в регионах сейчас нет. Даже зачатки политических структур оказались развалены. Основные политические дела вершатся в столице. Столица всегда ближе к Европе, а провинция — к Азии. Есть грамотные люди и на Кубани. Но вначале должны появиться настоящие лидеры в Москве, после возникнут структуры и на местах.

— Какое место в протестном движении, в том числе на Кубани, занимают экологи?

 — Cейчас экологические проблемы стали очень серьезными. Краснодар стремительно урбанизируется и наступает на зеленые насаждения семимильными шагами. Наш комитет городской Думы постоянно выносит на заседания проекты зеленых зон, формирования скверов, чтобы придать этим последним кускам зелени статус природоохраняемой территории. Но мы понимаем, что многие участки в них уже розданы. И бои за экологию предстоят еще тяжелые. Но я рад, что люди стали подниматься на протест.

Показательна история с Рождественским парком в Юбилейном. Если бы люди не поднялись, территорию вряд ли удалось бы отстоять. Есть молодые экологи, которые ведут себя очень активно. Но пока это шоу отдельных персон. Вроде бы люди благодарны им за защиту наших общих интересов, но понимания того, что нужно становиться в этот строй, нет.

— Есть ли шанс победить коррупцию или это наше вечное проклятие и надо научиться с ней жить? Могут ли россияне быть законопослушными?

 — Могут. И схемы достаточны просты. Проблема в том, что при нынешнем положении вещей наш чиновник не может не быть коррупционером. Система такова, что любой руководитель вынужден так или иначе нарушать закон, что бы он ни делал. И он знает, что он нарушитель и его при случае могут прищучить. И он знает, что одно из лекарств — просто откупиться. Для этого нужны деньги. Вот и приходится нарушать.

Такую дилемму поставили перед управленцами те, кто нами управляет. Поэтому считать, что при этой системе можно победить коррупцию, невозможно. Смотрите: как только в стране заговорили о борьбе с коррупцией, ее реальный уровень возрос — борцы с коррупцией стали брать больше.

Недавняя громкая отставка единороса Пехтина — это не прорыв. Даже цари время от времени недовольным стрельцам на копья сбрасывали тех или иных бояр. От этого сущность царского режима не менялась.

— Правящая элита недавно заговорила о духовных скрепах для страны...

 — Духовные принципы всегда были и будут: честность, порядочность, человечность, взаимоуважение. В обществе их гораздо больше, чем во власти. И меня поражает, когда о духовных скрепах рассуждают аморальные, насквозь прогнившие люди. Вчера они были атеистами, сегодня стоят в церкви со свечами и учат всех жить.

Духовные скрепы общество давно выработало. Есть чистые, честные, открытые люди, для которых общественное благо выше, чем их личная безопасность и даже жизнь. Сколько их? - сказать невозможно. Они и не могут быть в большинстве. Важно, чтобы они оказались в нужном месте в нужное время.

Что бы я сделал не месте президента России... Наплевал на антиамериканскую, антизападную риторику. Пригласил западных специалистов для разработки и формирования многих структур. Провел полную смену судей и правоохранителей. Наверное, пострадают и невиновные. Но иначе от коррупции не избавиться. Это нормальный репепт. Грузины пошли этим путем, и создали ГАИ, которое не берет взятки, полицию, которая нормально выполняет свои функции, судебную власть, которая выносит правосудные решения, прокуроров и следователей, которые не преследуют оппозицию, а ищут настоящих преступников.

— Хотелось бы спросить еще об одной, очень болезненной для Кубани проблеме. Миграция — это плюс или минус? Выход из положения или беда?

 — Недозированная, широкомасштабная миграция — это беда. Европа столкнулась с этой страшной проблемой и не знает, как с ней справиться. У нас власть, по-моему, сознательно сделала ставку на широкий поток мигрантов. От Европы мы отворачиваемся и рассказываем про азиатские союзы. А эти союзы оборачиваются тем, что у нас возникает открытое таможенное пространство со Средней Азией. Наркотрафик, этническая преступность идет, минуя прозрачные границы, сюда.

Понятно, что покладистые неприхотливые гастарбайтеры для власти гораздо удобнее, чем работник-россиянин, которому надо и зарплату нормальную платить, и он права начнет качать при случае. Для власти это выгодно, а для нас — катастрофа. Это серьезнейшая проблема.

— Получается, губернатор Ткачев ведет себя правильно с точки зрения защиты кубанских интересов?

— Я не очень одобряю вооружение казаков как способ бороться с миграцией - меняют одну проблему на другую, - но Александр Ткачев как один из губернаторов юга России одним из первых сталкивается с негативными последствиями этих процессов. Посмотрите на соседнее Ставрополье, практически скупленное выходцами с Кавказа.

Менталитет кубанцев такой, что здесь так просто вытеснить русских, как это происходит на Ставрополье, не получится. Желает это видеть власть в Москве, не желает, но если пришлые возьмут под свой контроль основные куски собственности на Кубани (а они уже пытаются это сделать), так просто это не пройдет.

— Как вы оцениваете независимость местных СМИ?

— Независимость СМИ надо оценивать одновременно с масштабами влияния этих СМИ. Некоторые из них пытаются выстраивать независимую линию. Проблема — в мизерности их влияния. По сравнению с государственными телеканалами, мощными средствами пропаганды эти региональные СМИ выглядят цыплятами рядом со слонами. Их реальный вклад в развитие общества мизерный.

Но существует такая вещь, как интернет. Это пространство свободы. Перекрыть его сложно, устанут пыль глотать. Не заткнешь рот всем людям, это физически невозможно. И занавес железный уже не опустишь. Это нашим бабушкам можно было рассказывать про построение социализма в одной отдельно взятой за жопу стране.