Владимир Тишко о шоу “Выживалити”: “Я просто был в бешенстве. Так нельзя обращаться с людьми”

На экраны он вернётся в совсем непривычном амплуа. Владимир станет одним из участников экстремального реалити “Выживалити” на телеканале “Пятница!”. О кастинге, который ему не понравился, мощном опыте, который никогда не повторится, конкуренции в рекламе Tide и черном юморе актер рассказал в эксклюзивном интервью “Югополису”.

– Как вы попали на шоу “Выживалити-2”?

– Меня пригласили на кастинг, и я был этому удивлен, честно говоря, потому что мне казалось, что я не совсем формат таких реалити-шоу, связанных с выживанием. Мне так казалось. Но ребята мне предложили, и самое удивительное, что я его прошел. Я вел себя отвратительно на этом кастинге.

– А как проходил кастинг?

– Мы просто болтали. Дело в том, что ребята с телеканала изначально подбирали нас по психологическим портретам для того, чтобы впоследствии понять, на какой почве мы будем конфликтовать. И поэтому там был, помимо представителей телеканала и продакшена, психолог. Абсолютно мне не понравился он. Мне не нравились вопросы, которые мне задавали, я просил их переформулировать. Но я делал это не специально, а просто потому, что не понимал сути.

Я был уверен, что меня точно не возьмут, а через два месяца мне сообщают, что я прошел кастинг. Меня это удивило, поскольку я уже забыл об этом и, посмотрев первый сезон, понимал, что это не мой формат.

– А вы смотрели первый сезон шоу?

– Да, и когда я увидел, как в самом начале первого сезона людей с вертолета бросают головой вниз – и это даже еще не испытание, я просто подумал: «Вы что, с ума сошли?» Так нельзя с людьми обращаться. Ну как это? Головой вниз в море, неподготовленных. Я просто был в бешенстве.

– А какие-то лайфхаки с первого сезона вы для себя заприметили?

– Нет, а чтобы это могло быть? Я смотрел просто… Ну, например, как строить взаимоотношения. Но нет-нет, отношения всегда строятся индивидуально – каждый это делает, исходя из своей психофизики. Там не было людей, на которых я мог бы равняться или взять какую-то готовую модель поведения. Если бы кто-то был близок мне по типажу, я мог бы сказать: «О, вот это мне близко». Знаешь, как в актерской профессии: когда роль тебе подходит, ты практически ничего не делаешь – просто выучиваешь текст и выходишь на сцену.

А есть роли «на сопротивление», где и текст не твой, и психика не совпадает, и поступить так ты бы никогда в жизни не смог. Но играть все равно приходится. Вот и здесь – не было персонажей, которые пересекались бы с моей психофизикой.

Конечно, как актер я смотрел на участников с точки зрения персонажей, законов драматургии и всего остального. Но ничего для себя не взял. Я просто был поражен тем, насколько сложные задания давались. Мне казалось, что они неоправданно сложные. На других реалити-шоу тоже есть испытания, но здесь… Это просто небо и земля.

– С какими страхами вам пришлось столкнуться на проекте?

– Я боюсь высоты. Я научился расслабляться и работать с триггерами. Но для меня испытание началось еще до съемок – когда я просто сел в самолет. Я вам открою секрет: я лет восемь до этого вообще не летал.

У меня аэрофобия, и раньше я старался летать только при крайней необходимости, но если можно было добраться поездом, всегда выбирал его. А тут полететь в Минеральные Воды – это уже было началом «выживания». Я сидел в кресле и трясся.

А дальше было немало испытаний, так или иначе связанных с преодолением высоты. Вы увидите.

– Что придавало вам сил на проекте, когда морально и физически становилось тяжело?

– Было такое состояние, когда все казалось на пределе, но мысли бросить даже не возникало. Я был готов ползти, лишь бы продолжать.

Для меня это было испытание, которое больше никогда не повторится. Это шанс встретиться с самим собой и проверить, на что ты способен. Настолько мощный опыт, что я даже забыл про главный приз. Иногда вспоминал об этом, а потом снова вылетало из головы.

А окончательно о деньгах вспомнил только уже после всего: «Ах да, там же еще деньги разыгрывались!»

– А у вас были те самые интересные роли на излом, про которые вы говорите?

– Прям таких ролей на излом у меня не было, потому что, по большому счету, так получилось, что я сразу попал на телевидение. В театре я сыграл в одной антрепризе, а потом практически сразу попал на кастинг на телеканал СТС в шоу «Молодожены».

Это было первое собственное производство телеканала – до этого они показывали только американские фильмы. Программа была куплена у Sony Pictures, и американский продюсер прилетел для работы над проектом.

На кастинге было три тура, где также отсматривали актеров по всей Москве. Я прошел все три этапа, и в финале американский продюсер сказал: «Берите этого парня, он идеально подходит». Меня утвердили.

Потом в рекламу Tide пробовался – там тоже был большой кастинг. Выбирали из телеведущих – из людей, которые уже были на тот момент в медийном пространстве.

– Кто был вашим конкурентом на роль в рекламе Tide?

– Не могу сказать, но мне известно, что тогда практически все телеведущие пробовались на эту рекламу.

Там тоже было три тура, и на последнем этапе, как в детективных фильмах, было зеркало, с обратной стороны которого стояли представители компании и наблюдали, как я проходил кастинг. Нужно было за ограниченное время расположить абсолютно незнакомых женщин, которых просто приводили с улицы. Задача заключалась в том, чтобы войти в доверие к человеку, наладить с ним контакт.

– Как вы относитесь к тому, что многие вас до сих пор ассоциируют с этой рекламой?

– Меня это не то чтобы не напрягает – меня это бесит. Это просто отвратительно.

Ситуация примерно такая: ты взрослый человек, уже директор какого-то предприятия, а тут встречаешь своего слабоумного приятеля из детского сада, а он продолжает называть тебя каким-то детсадовским прозвищем. Ну что ему скажешь?

Вот так же я отношусь к людям, которые продолжают говорить: «О, Tide!» У меня более 30 ролей в кино и на телевидении. Я работал ведущим практически на всех каналах. Но, как ни странно, для некоторых людей я навсегда останусь тем персонажем. Что тут поделаешь?

– Как думаете, почему так происходит?

– Так устроен мир. Даже легендарные актеры с этим сталкивались. Взять того же Евгения Леонова. Он был мощным драматическим артистом, играл потрясающего Тевье-молочника. Но для людей он навсегда остался Доцентом из «Джентльменов удачи». Он ненавидел эту роль, потому что она не отражала его глубину и талант.

С одной стороны, меня это возмущает как творческого человека. Но, с другой стороны, я понимаю, почему так происходит. Сейчас, в эпоху интернета, медийных людей стало очень много. Если раньше было только телевидение, то теперь у людей просто нет времени разбираться, кто есть кто. Они вешают ярлыки на ходу.

– Вы оставляли на какое-то время свою актерскую деятельность и работу шоумена. Скучали ли вы по медийности?

– Нет, абсолютно нет. Знаете, это как с едой. Когда человек никогда не был в хорошем ресторане, он думает: «Вот попаду туда и буду каждый день есть эти блюда!» А когда уже попробовал и наелся, понимаешь: ну и ладно, хватит.

И даже если тебе предлагают какое-то изысканное блюдо бесплатно от шеф-повара, ты все равно отвечаешь: «Не хочу, я не голоден». Так и здесь. Я вкусил и узнаваемость, и медийность, но это перестало быть для меня интересным. Мне не страшно было ее потерять, потому что появились вещи гораздо ценнее. Я просто перерос этот момент.

Конечно, это было прекрасное время. Но все меняется – и люди, и поколения.

– А к каким осознаниям вы пришли за время своего отсутствия в медийном поле? Можете ими поделиться?

– Нет, эти осознания очень личные – в основе характера. Их потом можно интегрировать в творчество. Я не духовный учитель, но то, к чему человек приходит именно через духовность, можно применить к любому начинанию.

– Как вы планируете использовать эти осознания в творчестве? Может быть, через новые проекты и форматы?

– У меня есть несколько идей, и одна из них уже в работе – это мое шоу под названием «Злобный веган». Оно агрессивное, но именно эта агрессия создает повод для разговора. Через это шоу можно поднимать важные темы, касаться вопросов психологии и при этом оставаться в жанре черного юмора.

– А вам нравится черный юмор?

– Я считаю, что черный юмор имеет терапевтический эффект, чего не скажешь об обычном юморе. Обычный юмор просто помогает убить время или ненадолго развеселить. Черный юмор заходит туда, где обычно не смеются – в болезненные, табуированные темы, где мы чаще плачем.

Но как только мы находим там что-то смешное и позволяем себе рассмеяться, происходит своего рода исцеление. Ситуация перестает быть настолько острой, напряжение уходит, и проблема начинает растворяться. Именно поэтому для меня черный юмор – это инструмент, своеобразная форма терапии.