Вошедший в обиход с легкой руки майора Дымовского жанр видеообращения к президенту вот уже год как не выходит из моды. Очередное послание было записано милицейским следователем Екатериной Рогозой из получившей печальную известность станицы Кущевской. Она фактически призналась в незаконном закрытии уголовного дела. Но винит во всем районного прокурора.

То, что сделала Рогоза, похоже на явку с повинной. По ее словам, летом 2009 она вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела о вымогательстве под давлением прокурора.

В своем видеообращении следователь рассказала, что один из местных жителей написал в милицию заявление о том, что его угрозами заставляют дать в долг два миллиона рублей, оформленные как договор займа. Бенефициаром планируемой сделки являлся руководитель ЧОП "Центурион-Плюс" и сын владельца местной торговой сети Владимир Алексеев. Он же известен под кличкой Вова-Беспредел и ныне объявлен в федеральный розыск как соучастник массового убийства, которое и привлекло внимание к станице всей страны, в том числе и на самом верху.

Рогоза говорит, что ее вызвал к себе районный прокурор, а этот пост тогда занимал Юрий Закройщиков, и попросил не возбуждать дело по факту вымогательства со стороны Алексеева. Следователь обратила внимание, что незадолго до нее в кабинете прокурора побывал Сергей Цапок, подозреваемый в руководстве преступной группировкой, в которой состоял и Алексеев.

В кабинете прокурор в присутствии начальника Рогозы пояснил ей, что речь идет о том, что потерпевший задолжал "уважаемым людям", и ни о каком криминале не может быть и речи. Кроме того, Закройщиков пообещал держать этот вопрос на своем контроле. Следователь утверждает, что со стороны прокурора скорее имело место навязывание мнения, и, поскольку она проработала в правоохранительных органах всего три года, то доверилась старшему и более опытному коллеге.

Рогоза подчеркнула, что не считала свои действия по отказу в возбуждении дела противозаконными, а также добавила, что ее решение было признано правильным и краевой прокуратурой и вышестоящими инстанциями в ГУВД региона.

Однако все изменилось, когда в районе начались проверки после убийства 12 человек. Были реанимированы старые дела, в том числе и упомянутое Рогозой дело о вымогательстве. Теперь же проводятся проверки того, на каких основаниях подобные дела не возбуждались. Такая доследственная проверка ведется и в отношении Рогозы.

Собственно главной темой ее послания к президенту являются опасения, что массовым репрессиям будет подвергнут низовой состав правоохранительной системы, а те, кто отдавал незаконные приказы, уйдут от ответственности. Случай с прокурором Рогоза привела лишь в качестве примера того, как все происходило в действительности. Она также рассказала уже о реальном давлении, которое на нее оказывалось в ходе последней проверки: когда она изложила историю о том, почему не было возбуждено дело на Алексеева, ей порекомендовали не упоминать о роли районного прокурора ради ее же блага.

Следователь не могла не понимать, что в любом случае ответственность за принятое решение несет именно она, тем более, что прокурор не является ее непосредственным начальником, да и вообще относится к другому ведомству. Объяснения Рогозы, что у нее не было другого выхода, по-человечески понятны. Но попытка апеллировать напрямую к президенту уже похожа на попытку надавить на следствие и уйти от ответственности.

В своем обращении Рогоза упомянула, что объяснительную она написала в Главное следственное управление ГУВД Краснодарского края. Это означает, что все масштабные проверки, начавшиеся после массового убийства, каждое из ведомств (МВД, Следственный комитет и Генпрокуратура) проводят в своих рядах.

Вместе с тем у Рогозы был еще один выход кроме обращения к президенту. Если она не доверяет системе МВД, то можно было бы сдаться коллегам из других силовых ведомств, заключить сделку со следствием и пойти по программе защиты свидетелей.

Вопрос в том, только ли себя пытается оправдать милицейский следователь из Кущевской. Или же ее обращение отражает начавшуюся борьбу за то, чтобы не стать козлом отпущения. Грубо говоря, Рогоза утверждает, что милицейские следователи закрывали дела против бандитов под давлением прокуратуры. А есть еще следователи Следственного комитета, которые до недавнего времени формально находились также в подчинении прокуратуры, но фактически были независимым правоохранительным подразделением.

В минувшую пятницу, 3 декабря, Дмитрий Медведев дал Ткачеву и своему полпреду в Южном округе Владимиру Устинову двухнедельный срок на то, чтобы выяснить, на каком властном уровне исчезала информация о кущевской банде. Как видно из опубликованных Хинштейном документов, первый замглавы кубанских следователей Аслан Хуаде ознакомился со справкой из Кущевской и поручил выяснить, кто должен заниматься этим вопросом, Следственный комитет или милиция, а также приказал направить материалы в краевой угрозыск "для оперативного использования".

По сведениям Хинштейна, в итоге информация из Кущевской проверена не была. В связи с этим депутат попросил считать свою публикацию официальным запросом генпрокурору Юрию Чайке.

И видеообращение Рогозы, и публикация Хинштейна лишь подтверждают, что в сложившейся в Кущевской ситуации в той или степени виновны практически все представители власти. МВД проверяет милицию, СК - следователей, прокуратура - прокуроров. А цепочка расследования в итоге превращается в круговую поруку.

Андрей Кузнецов, обозреватель Lenta.ru.