В насквозь промокшем Петербурге 1860 года появляется сумрачный дворянин Яковлев (Петр Федоров), постоянно участвующий в дуэлях, притом что, по его собственным словам, дуэли он не любит. Зато, судя по неплохому заработку, любит деньги: «дуэлист» Яковлев при посредничестве немца, которого называют бароном (Мартин Вуттке), стреляет незнакомых ему дворян и получает за убийство приличный куш, а потом страдает в одиночестве за бутылкой крепкого алкоголя. Что все это значит — на протяжении двух часов рассказывает режиссер Алексей Мизгирев, в фильмографии которого «Дуэлянт» — пятый полнометражный фильм и первый блокбастер.

Нужно отдать ему должное, фильм о дворянине, потерявшем имя и честь и идущем на все ради того, чтобы вернуть себе и то и другое, снят великолепно. Здесь, прежде всего, холодная красота Петербурга, здесь проникновенно передана атмосфера ростовщического XIX века, роднящая Петербург Мизгирева почему-то даже больше с бальзаковским нафталиновым Парижем старого Гобсека и диккенсовским слякотным Лондоном пароходных контор и трактирных маркёров, чем с близнецом, Петербургом Достоевского, в котором белые ночи, в котором сто тысяч сжигают в печи, а у старух жестокие сердца и хрупкие черепа. Здесь идеальные костюмы, превосходный немецкий (да, «Война и мир» — в моде французский, «Анна Каренина» — английский, а в эту эпоху принцесса крови родом из Германии; хотя и подчеркивается нелюбовь к ней петербургского света и насмешка над ее шипящим русским), реквизит же — дуэльные пистолеты — и вовсе высшей пробы: настоящий антикварный.

Но вот сам он, проклятый вопрос, на который этот великолепно снятый фильм пытается ответить, — вопрос поруганной чести и отмщения за нее, — во имя чего задается им «Дуэлянт», остается загадкой, как судьба самого заглавного персонажа в период между его разжалованием из офицеров и карьерой наемного убийцы.

И дело даже не в том, что объектом пристального рассмотрения избрана дуэль в ее российском варианте, бессмысленно и беспощадно унесшем самого великого автора этого расхожего изречения. Тему можно избрать любую, особенно когда речь о блокбастере, то есть не отягощенном глубоким смыслом приключенческом фильме, в нашем случае еще и историческом. Как «Граф Монте-Кристо», с которым «Дуэлянта» теперь сравнивают, или «Двадцать лет спустя» с их фанатичным Мордаунтом — вот на кого Яковлев-Колычев, мстящий за смерть матери, похож больше всего (слава богу, не внешне, спасибо красивому Петру Федорову и его участию в костюмном кино).

Проблема не в самом отсутствии проблемы, то есть ее актуальности в 2016 году, а в том, что ответ на главный вопрос фильма неинтересен, и современные средства, при помощи которых делается заведомо кассовый фильм, чтобы он стал кассовым, усугубляют это отсутствие интереса.

Держа в уме, что, когда снимаешь исторический фильм, он должен получиться историческим только внешне, а суть его — сводиться к вопросам современной жизни, нужно лучше продумать сценарий, чтобы не вышло наоборот: «Дуэлянт», при всей его красивой старинной атрибутике, ужасно напоминает какого-нибудь бессмысленно кровавого «Советника» о прирожденных — или ставших такими из-за ужасов детства — убийцах. Только там — убийство путем отрезания головы мотоциклисту на полном ходу тонкой стальной проволокой, натянутой по обе стороны дороги, а здесь — снесение головы одним выстрелом лоб в лоб или смертельное ранение в живот, от которого, — смакует рассказчик, — жертва дуэли умирает в долгих мучениях. Как, собственно, и погиб поэт, невольник чести.

О том, каким образом вырос жестокий ублюдок из мальчика, принадлежащего к одному из лучших семейств Петербурга, антагонист граф Беклемишев (отличный Машков) откровенничает своей избраннице в лучших традициях фрейдизма, как будто только что окончил курс психоанализа. Смысл такого объяснения непонятен. Фатализм и его роль в фильме Мизгирева упоминаются так много раз, при любом случае, что все это начинает казаться пародией на известную часть «Героя нашего времени», вместо того чтобы стать новым прочтением темы средствами желательно неглупого кино. Выдуманные правила дуэли, рассказанные в начале фильма, постоянно нарушаются самим же автором сценария.

А еще невнятно всунутые в повествование алеуты (хотя виды Севера красивые) и их оставшееся таинственным значение в судьбе будущего дуэлянта, а еще популистский прием с предфинальной речью старого лакея (хотя картинные кадры прекрасные, даже с прилюдно хлещущим коньяк из горла бретером), а еще секс в карете, странно рифмующийся со сценой изнасилования в последнем и самом длинном фильме Леоне, однако здесь девственная княжна почему-то не против сама разорвать себе кружевной лиф. Если после всего этого великолепия получится, выйдя на свежий воздух, думать о вопросах, заданных персонажами друг другу или режиссером — зрителям, хотя бы минут десять (не изнывая, как полагается у плебеев, от желания приобщиться к высокому [лондонскому] кругу), считайте, фильм удался. Хотя важно ли это, когда речь о блокбастере?