В Краснодаре проживает около тысячи инвалидов-колясочников. Многие из них годами не покидают стен своей квартиры из-за отсутствия лифта или пандуса в подъезде. В их числе — 39-летний Дмитрий Бердов, которого от жизни отделяют шесть ступенек.

У каждого из нас есть такой день, сценарий которого мы хотели бы переписать, если бы это было в наших силах: не ходить туда, куда пошли, не говорить то, что сказали, не звонить тому, кому позвонили… Таким моментом у Бердова является октябрьский день 2011 года, который круто изменил всю его жизнь, сделав калекой, прикованным к инвалидному креслу.

За два месяца до этого он расстался с девушкой, которую, по его словам, «любил до потери пульса». Они были вместе полтора года, собирались пожениться. Но однажды он застал ее с другим. Его мир в одночасье рухнул. Он едва не убил любовника подруги, с ней же порвал всякие отношения. Не хотел ее ни видеть, ни слышать.

Два месяца жил на «автопилоте»: работа — дом — работа. В тот день после работы зашел к друзьям. Выпили. Потом он позвонил бывшей девушке, и они долго о чем-то говорили, но Дима не помнит о чем.

Из гостей Дмитрий, уже сильно навеселе, ушел с бутылкой водки. Дома был отец. Вместе вышли на балкон покурить. Дима прихватил бутылку.

Дмитрий два месяца провел в больницах, сменил четыре реанимации. Врачи выявили три перелома позвоночника, отбитое легкое, сотрясение головного мозга. Возможно, от смерти Диму спасла клумба, на которую он упал: земля и кустарники смягчили удар.

О том, что он не сможет ходить, врачи сообщили его родителям сразу. «Не радуйтесь, что он выжил», - добавили напоследок.

— При выписке доктор сказал, что только от моего ухода за сыном зависит, будет он жить или нет, - говорит мама Дмитрия Людмила Ивановна. — Признаться, я в это уже не верила. Мне казалось, что мы с мужем забираем сына домой умирать. Он был худой, как скелет, прикован к постели, без посторонней помощи ничего не мог сделать. Я даже купила траурное платье, в таком была отчаянии.

Дима выжил только благодаря своей матери, которая дневала и ночевала у его постели. Первый год он был словно овощ, затем начал понемногу двигаться. Сейчас он сам себя обслуживает, перемещается по квартире в инвалидном кресле, моет посуду и иногда готовит обеды-ужины.

— Мой день начинается рано – около 4.00, - рассказывает Дмитрий. — Открыв глаза, я лежу, затем подкатываю кресло, сажусь в него, беру полотенце и зубную щетку и еду на кухню умываться. В ванной я этого делать не могу — там двери узкие и ступенька на входе. По этой причине голову тоже мою в кухонной раковине. Полноценное купание — редкое удовольствие: это случается, когда приезжают знакомые, они помогают родителям опустить меня в ванну. У меня рост 195 см, вешу около 80 кг, так что это задача непростая.

Пока родители спят, Дима готовит завтрак, ест, моет посуду и возвращается в свою комнату. Смотрит телевизор, «гуляет» по интернету, общается с немногочисленными друзьями в соцсетях, читает книги. Отбой — около 11 часов вечера. Так тянутся его дни, каждый из которых до мелочей похож на предыдущий, так проходят годы.

До несчастного случая у него была работа — устанавливал датчики пожарной сигнализации в организациях города, были друзья. После остались только родители и новые виртуальные знакомые. Большинство — такие же, как он, инвалиды.

— До несчастного случая у меня был закадычный друг, живет в соседнем доме. После он ко мне только один раз зашел — помог родителям установить многофункциональную кровать, которую они купили для меня. Однажды, уже годы спустя, я увидел его во дворе. Он сказал, что хотел зайти ко мне, принести апельсины-мандарины, но все не получалось. Я ответил, что мне не апельсины от него нужны были, а дружба, поддержка. Было очень больно.

— Я общаюсь с девушкой с Украины, - продолжает Дмитрий. — Она тоже выпала с балкона пятого этажа, оказалась в инвалидном кресле. Но ее подняли на ноги врачи из харьковского реабилитационного центра. Сначала она научилась ползать, а потом стала понемногу вставать на ноги. У нас в Краснодаре реабилитационного центра для взрослых нет. Имеется в Тимашевском районе, но там учат самообслуживанию, а я с этим и так справляюсь.

Но даже если бы в Краснодаре был реабилитационный центр, его посещение стало бы для родителей Дмитрия головной болью. Бердовы живут в квартире на пятом этаже десятиэтажного дома на улице Думенко, 6. В подъезде есть лифт, в который инвалид с трудом, но все же протискивается в кресле (лифт узкий, советского образца), однако дальше крыльца подъезда он уехать не может – мешают шесть узких высоких ступеней, не оборудованных пандусом или хоть каким-нибудь съездом.

В первые год-два после трагедии с сыном родителям Димы было не до того, чтобы думать об установке пандуса — так далеко в будущее они не заглядывали. За них это делали домком Жанна Елькина и активисты дома. В соседнем с Бердовыми подъезде жил еще один инвалид-колясочник, пожилая женщина (она умерла в прошлом году), и Елькина с членами домового комитета хлопотала о строительстве для них пандусов. Они обращались в свой рэп-32, в администрацию Западного округа, к мэру и местному депутату. Последний, к слову, нашел спонсора, который согласился выделить деньги на строительство пандусов. Специалисты Горжилхоза в строительстве пандуса к подъезду соседки отказали из-за отсутствия места, но установили, что к третьему подъезду, в котором живут Бердовы, его построить можно, на что потребуется почти 123 тысячи рублей. Официальный документ об этом подписан бывшим замдиректора департамента городского хозяйства и ТЭК Иваном Лузаном 21 июля 2014 года.

Еще раньше, в начале 2014-го к Владимиру Евланову обратилась Людмила Бердова. Перед началом паралимпиады в Сочи мэр Краснодара приезжал в Юбилейный микрорайон на открытие спортивной площадки для инвалидов-колясочников, которую построили рядом с обществом инвалидов Западного округа, по соседству с домом Димы. Бердова рассказала Евланову об инвалидности сына, попросила посодействовать в установке пандуса.

Если комиссия МКУ «Горжилхоз» установила, что пандус к третьему подъезду на Думенко, 6 монтировать можно, то техническая комиссия ОАО «КубаньРегионПроект», эксперт которой обследовал место в апреле 2015 года, такую возможность отвергла. В заключении этой проектной организации говорится, что с учетом высоты крыльца у подъезда (1 метр) длина пандуса будет равна почти 30 метрам при максимальном уклоне в 5 градусов, габариты занимаемой пандусом площадки составят 7,35 х 6 метров. Но в условиях нехватки места у входа в подъезд (дом стоит буквой «Г» и подъезд зажат в углу) устройство пандуса невыполнимо.

— На днях ходила в муниципальную бесплатную юридическую консультацию. Там сказали, что помогут составить запросы в прокуратуру и другие инстанции, но эта услуга обойдется мне в 25500 рублей. Вот тебе и бесплатная консультация, - говорит Людмила Ивановна.

Не добившись помощи в установке пандуса и подъемника, Бердовы задумались о рельсах для съезда инвалидной коляски. Их устройство довольно примитивно, но надежно и дешево в изготовлении. Берутся два швеллера, кладутся параллельно на ширину оси инвалидной коляски и свариваются металлическими пластинами в нескольких местах. Получается изделие, похожее на лестницу, только кладется на ступени, а для устойчивости фиксируется специальными зажимами. Рельсы могут быть стационарными или съемными. Такое устройство есть в одном из подъездов дома № 8 на улице Думенко. Чтобы оно не мешало жильцам, его крепят цепочкой к перилам крыльца.

— Этот компромисс пандусу инженер нашего рэпа тоже отвергла: говорит — технически невозможно, а мы считаем, что управляющая компания просто не хочет заморачиваться. Ведь для установки швеллера придется немного реконструировать крыльцо и установить с одной его стороны перила, - говорит Людмила Ивановна.

Ни пандус, ни подъемник, ни рельсы у подъезда Бердовых так и не появились, зато появилась кнопка вызова для инвалида — желтая табличка, которую сегодня можно встретить возле аптек и общественных учреждений города, не оборудованных съездами для инвалидных колясок.

Однажды ночью у Димы началось сильное кровотечение. Вызвали «скорую». Приехали две молоденькие девушки, сообщили, что пациента нужно срочно госпитализировать. Но кто снесет его с крыльца к машине «скорой»? Людмиле Ивановне пришлось в два часа ночи бегать по двору, искать подвыпившие компании и просить мужчин, чтобы они за полтинник отнесли сына в машину.

— С тех пор как с Димой случилась беда, он раз тридцать в больницах лежал по разным поводам, и всякий раз мне приходилось искать людей, которые могли бы спустить его с крыльца и посадить в такси, - добавляет Людмила Бердова.

В сентябре Дмитрий в очередной раз отправится в «санаторий», как он сам называет отделение сестринского ухода муниципального хосписа (бывшая горбольница № 4 в поселке Пашковском). Здесь он бывает раз в году, проводит около месяца – ему делают полное обследование. Но не лечения он ждет с нетерпением — хоспис оборудован пандусом, в нем просторные коридоры, широкие дверные проемы и имеется большой двор-сад, по которому можно ездить, сколько душе угодно. И здесь его часто навещают друзья, живущие в поселке — тоже колясочники.

— Дома мне не хватает живого общения. Тяжело сознавать, что для родителей я превратился в неподъемную ношу, горько влачить такое существование. Признаюсь, иногда посещают дурные мысли о том, что так дальше жить нельзя… Если бы у меня была возможность выезжать из дома, я бы нашел, чем заняться. Возможно, устроился бы на работу — у меня есть диплом мастера обойно-мебельного производства: обивать диваны можно и сидя в инвалидной коляске. Может быть, снова вернулся бы к рисованию, иконам, поделкам. Но от настоящей жизни — людей, общения, общества — меня отделяют шесть ступенек, которые я никак не могу преодолеть.