Конечно, мы хотели. А кто от такого откажется? Бесценный опыт приобретем, станем его внедрять…
Газеты между тем продолжали выходить, на улицах царило спокойствие – ни митингов, ни пикетов. Как же они бастуют? – недоумевали мы. И, главное, чего добиваются? Ларс на этот вопрос отвечал как-то невнятно.

Эпицентр беспорядков находился в журналистском кафе с красноречивым названием «Конфликт».  «А, русские! — душевно приветствовали нас аборигены. — Присоединяйтесь, вместе мы им покажем!»
В подтверждение этих слов каждому из вновь прибывших вручили по объемистой кружке глинтвейна.
— А по поводу чего бастуем? — гнули мы свою линию.
Ответить Ларс не успел. Грянули барабаны, гитары, волынки. Народ подваливал безостановочно. Через пару часов случилось озарение: так это же джем-сейшн! Действительно, было похоже на музыкальную тусовку: все подпевали, приплясывали, чокались, братались, уходили, возвращались.  Нам жали руки и говорили: «Ребята, спасибо, что поддержали».

Наутро Ларс встретил нас словами:
- Забастовка продолжается. Сейчас поедем в провинцию поддержать коллег из газеты  «Эскильстуна курирен».
Головы у всех раскалывались. И очень удручало то, что никак не удавалось понять, за что же шведы борются.
«Эскильстуна курирен» оказалась процветающим изданием, оснащенным новейшей техникой. В ходе круглого стола наконец-то прозвучал ответ на мучавший нас вопрос о причинах забастовки.
— Мы протестуем против сверхурочных работ, — пояснили шведские коллеги.

Мы чуть со стульев не попадали. Ведь у российских журналистов в контрактах написано: «рабочий день – ненормированный». И песню про то, что надо «трое суток не спать ради нескольких строчек в газете…»,  многие помнят с пеленок. А, оказывается, можно особенно не напрягаться. Ничего себе!
Редактор газеты между тем без устали рассказывал об их трудовых буднях. Мы поинтересовались, есть ли у них проблемы, и если да,  то какие?
— Понимаете, — объяснил редактор, — есть очень серьезная трудность. Некоторые журналисты, как это помягче сказать, любят закладывать за воротник.
— Так увольте их!
— Нельзя. По закону работодатель должен за счет фирмы направить пьющего сотрудника на лечение, затем оплатить ему реабилитацию. Если не поможет — отправить на лечение повторно. И только после этого, если не подействует, c разрешения профсоюза можно уволить. Но профсоюз на такое никогда не соглашается.

Эта речь привела нас в состояние столбняка. Бастовать после всего увиденного и услышанного резко расхотелось. К чему нам опыт, который невозможно использовать? Да, далеко шагнули шведы с тех пор, как мы их под Полтавой…

Но одна мысль по-прежнему не дает мне покоя: как же им удается, несмотря на длительные забастовки по ничтожным поводам и безуспешную борьбу с нарушителями трудовой дисциплины, издавать такие замечательные газеты?