Наш дом, как и многие другие прекрасные купеческие дома, построен был еще в 19 веке. Владели им купцы братья Тарасовы, известные владельцы мануфактур и меценаты. Мой дед был врачом, заведовал кожвендиспансером и преподавал в медакадемии. Так как он был очень уважаемым человеком в городе, красные даже в условиях всеобщего дефицита жилья выделили ему три комнаты.

Здесь, конечно, не было ни кухни, ни водопровода. Но дом очень крепкий и прекрасно построен. Облицован он синей глянцевой плиткой, гостиница "Центральная" на углу Гимназической и Красной имеет схожую, зеленого цвета. Окно в потолке подъезда украшал витраж, в 50-е годы он был утрачен.

История моего рода связана с этим домом, здесь я живу с самого рождения уже более 60 лет, считаю его своим родовым гнездом. Одни люди легко расстаются со своими квартирами, другие нет, я отношусь ко вторым. Я старею вместе с ним. Дом пережил войну, не пострадал, но бабушка мне показывала репродукции немецких картин с дырками от пуль, которые висели у нас на стенах. А несколько лет назад приезжал из Болгарии человек, потомок семьи, владевшей когда-то этим домом. Он ужаснулся его состоянию и даже за свои деньги нанял людей, которые отремонтировали мне балкон, выходящий на фасад. Вообще любые переделки в этом доме нужно согласовывать, он является памятником архитектуры.

Писатель и краевед Виталий Бардадым часто бывал в нашем доме, у него была мечта расселить всех жильцов и сделать из него Дом литераторов. Дом имеет три разных входа, тут у нас и коммуналка с общей кухней, и отдельные квартиры, есть квартиры с общей прихожей, мастерская художника с круглыми стенами, всего я насчитал 22 комнаты. Все мы здесь живем мирно, не ругаемся, но и не дружим. Девяностые годы были непростыми и для нашего дома, появлялись новые жильцы, а с ними и разные проблемы. Так, новый сосед, освободившийся накануне из мест заключения, за что-то невзлюбил меня и подговорил своих дружков ограбить мою квартиру, деньги пропали, но вскоре пропал и он сам.

Дом наш давно не видел ремонта, а так как я вышел на пенсию, то сейчас много времени трачу на войну с чиновниками. Дом уже давно начал разрушаться, он просит о помощи, а получает лишь банальное замазывание дырок в крыше и убогий пластик на стенах.

Сейчас мне уже 93 года, но память совсем не подводит, историю дома и его жителей я помню очень хорошо. Дом у нас непростой, старинный особняк построен в 1891 году. Получать комнаты здесь было почетно, и люди жили очень уважаемые. Понимаете, люди, которые пережили вместе войну, — это особая каста, они всегда будут связаны. Жить не дружно они просто не смогут, слишком многое их объединяет.

Во время оккупации в нашем доме жили немецкие интенданты, они заняли большую часть комнат. В оставшихся ютились старики, женщины и дети, иногда по 8 человек в одной комнате. Наши мамы стирали белье для немцев и готовили еду. Ненавидели их, а мы же еще совсем маленькие дети, шныряли тут и там и подглядывали за немцами, те иногда угощали нас конфетами. Когда война закончилась, родителям пришлось много работать, а я готовила, убирала. Тогда не боялись оставлять детей одних, мама знала, что соседи могут за нами присмотреть, накормить и помочь если что. В доме жили очень интеллигентные семьи — учителя, врачи, мой папа был простым водителем, но его ценили на работе, и они с мамой получили комнату в этом доме.

Сейчас из старожилов остались только я и Саша, он живет на втором этаже, я помню его еще мальчиком. Остальных жильцов я почти не знаю, мой сосед сильно пьющий человек, любит устраивать скандалы. Он даже продал за гроши свой старинный паркет, история дома его совершенно не волнует.

Дом этот был построен на совесть — высокие потолки, квадратной формы комнаты, он теплый. Но совсем не вечный. Недавно с потолка у меня отвалился большой кусок бетона и чуть не разбил раковину, крыша давно протекает, ее ремонтируют, но ненадолго этого ремонта хватает . Очень много говорят о сохранении уникального старого центра, переименовании города в Екатеринодар, но купеческие домики исчезают, как и жители старого города, которые помнят его историю.

В это общежитие я переехал в декабре 2015-го. Когда заселялся, ничего не знал об этом месте, только недавно узнал, что это бывшее общежитие актеров и работников театра. Актеры здесь сейчас почти не живут, а театральные деятели обосновались на первом этаже. Вообще, поначалу я ожидал худшего. Но все оказалось не так страшно, это место больше похоже на коммунальную квартиру где-нибудь в Петербурге. Высокие потолки, деревянные полы, большие окна.

Сначала было не очень понятно, как вести себя, что за правила. Первое время были конфликты с соседкой. Полы в коридоре всегда издают громкий шум при ходьбе, ей казалось, что я бужу ее ребенка. Но со временем или я стал ходить тише, или ребенок успокоился, да и вообще как студент-медик я смог ей объяснить, что грудные дети не реагируют на шум, когда спят.

Потом эта семья переехала в собственную квартиру, а нам они предложили занять их комнату. Она меньше, но по уровню комфорта мне все нравится. Со временем стало проще и в быту. Вообще правила здесь обычные, человеческие: не шуметь по ночам, поменьше создавать грязь в душе и после себя убирать на кухне. Курят все на балконе, там же общаются, обмениваются новостями. На кухне все готовят, но никогда не едят, поэтому и грязи мало.

Инициативных людей здесь нет, как и графика уборки. А я так не могу, стараюсь убирать и в коридоре, девочки-соседки меня поддерживают, а остальным все равно. Явно отмечается особая позиция у собственников жилья — моя хата с краю, меня не трогайте, при этом завалили своим хламом весь коридор, да еще ссорятся друг с другом за каждый сантиметр. Те, кто снимают здесь жилье, ведут себя более адекватно. Хотя что-то удивляет меня до сих пор. Например, когда сломался кран, все скидывались на новый, только старый дедушка-сосед отказался дать денег, мотивируя это тем, что мы и так все ему должны, потому что он воевал. Дед почти глухой, по ночам у него орет телевизор, а если тебе к первой паре, то выспаться практически невозможно. Недавно общими усилиями травили клопов, которые стали появляться оттого, что дед приносил вещи с помойки. Но это были только цветочки, настоящий ад начался, когда появилась новая соседка, раньше она сдавала свою комнату, но теперь живет в ней сама.

Есть бытовые моменты которые раздражают, но со временем ко многому начинаешь относиться проще. Хотя если ты комок нервов, то ты и в собственной комфортной квартире найдешь повод поскандалить. Есть и свои плюсы проживания в этом месте, например, небольшая арендная плата, расположение — это самый центр, улица Красная, везде можно ходить пешком и не тратиться на такси.

Хотя я еще на первом курсе, уже мечтаю о том, что, когда закончу, буду жить в собственной квартире. Хочется быть хозяином, чувствовать себя свободно, громко слушать музыку и никому не мешать.

В 1960 году моя семья переехала из Тюменской области на юг. Родители поселились в станице Должанской, а младшая сестра начала учиться в Краснодаре и я тоже осталась здесь, нашла работу. В эту коммунальную квартиру меня привела подруга, и сначала мы жили в совсем маленькой 18-метровой комнате. Удобств здесь не было, только вода в кухне, туалета и ванной наш дом никогда не видел и уже, наверное, не увидит.

Купцы построили на улице Красной два дома-близнеца. Это было в конце 18 века, а в 1903-м сделали красивую лестницу с коваными перилами, она ведет через черный ход на второй этаж, где находится наша коммунальная квартира. Эта лестница — самый новый экспонат нашего музея.

Туалет у нас уже несколько лет переполнен, все растеклось по двору. Въезд во двор с Красной, но сделали такой высокий бордюр, что никакая машина к нам просто не может заехать, чтобы выкачать его. Мне кажется, это все не просто так, а чтобы выселить нас отсюда. Я уже устала жаловаться. Всю жизнь мы купаемся в тазах, никаких условий нет. А представьте, как это делать бабке, которой уже 83 года. Вот тебе и цивилизация, мы живем при царе Горохе. Раньше в округе было много бань и все туда ходили, а сейчас уже нет. Так что я не упускаю возможности принять ванну в гостях или у родственников.

Я на четыре года уезжала от военкомата работать в Германию, в Дрезден. Трудилась официанткой при воинской части. Жили в общежитии, но там все было — и хороший душ и горячая вода, но потом опять вернулась сюда, к старому корыту.

Последний ремонт в нашем доме был в 1970 году, чинили печки и крышу. Сама я делаю ремонт один раз в 30 лет, так что всего два раза случалось менять обои и белить потолок. Для меня плюсов проживания в центре нет никаких, прогулки и магазины не интересуют. Лучше жить на окраине с удобствами, чтобы ванная нормальная была и туалет. Ну бывают праздники на Красной, выйду я на свой одинокий балкон, посмотрю на толпу, вот и все развлечения.

Летом в моей комнате очень хорошо, потолки вон какие высоченные, прохладно без кондиционера. А вот зимой как теперь будет, я не знаю. Прошлая зима была теплой, но все равно мы топили с утра до вечера, все тепло снизу выдувает. Хозяин магазина ремонтировал потолок, снял всю изоляцию и утеплители, теперь наш пол держится на одном паркете. Ветер гуляет, и сквозь щели я вижу нижнее помещение магазина. Хороший паркет купцы постелили, до сих пор пользуемся, ни в одной квартире нашего дома его не меняли.

Эта комната у меня немногим больше года, я бываю здесь почти каждый день, а на ночь остаюсь не всегда. Когда я вернулся из армии и еще не устроился на работу, решил обустроить себе мастерскую, чтобы заниматься живописью.

В этом доме жила моя подруга по художественному училищу, она и подсказала, что здесь можно недорого снять комнату.

Этот дом известен, но в узких кругах. Обычно его называют «Сквот Берлога», хотя сквотом он никогда не был, плата за проживание здесь всегда взималась, да он и не пустовал никогда.

Последние десять лет это дом был излюбленным местом сначала байкеров, потом различной творческой молодежи, художников, музыкантов и просто бродяг. И еще - перевалочный путь, точка на карте для путешественников по дороге на Утриш. Здесь устраивались выставки, проходили квартирники группы «Белки на акации», про различные духовные практики тоже не забывали, вроде бы все очень культурно.

Но на это можно посмотреть под разными углами, кто-то, возможно, назовет это место борделем, милиция являлась сюда довольно часто. Но так или иначе «золотая эра безумия» для этого дома закончилась несколько лет назад со скандалом.

Я и другие новые жильцы этих пьянок не застали, но истории слышали, хотя правду знают только старые жильцы. Сейчас наш общий дом переживает спокойные времена. Мы — художники и актеры, татуировщики и модельеры, место это просто как магнит притягивает. Живем довольно обособленно и по разным графикам, поэтому пересекаемся редко. Соседка Елена, медицинский работник, рассказывала мне, что, когда первый раз зашла в свою комнату, сразу ощутила весь набор болезней прошлых обитателей, к ней несколько раз заваливали посреди ночи непрошеные гости, по старой памяти решившие здесь ненадолго остановиться и принять душ с дороги. Раньше чтобы остановиться на одну-две ночи, достаточно было просто написать в группу дома «ВКонтакте», кто-то пишет и сейчас, но сообщения остаются без ответа.

Когда я сюда переехал, стены в моей комнате были фиолетового цвета, поэтому сделал небольшой ремонт, а на всякие неудобства просто забил. От прошлых жильцов мне осталась звукозащита на стене, в диване нашлась куча женских вещей и труба. Играть на ней я не умею, но в хозяйстве пригодится.

По легенде этот дом строили пленные немцы, и когда мои соседи делали ремонт, они сняли множество слоев краски, дошли до первого, немецкого, и он был серым. Такая вот бытовая археология, а вообще дом весь раскрашен в разные цвета, и до сих пор мы находим все новые и новые рисунки, надписи, послания и какие-то вещи, спрятанные в чуланах. Вся инфраструктура дома давно изношена и требует ремонта. Зимой трубы регулярно замерзают, и все разъезжаются кто куда, погостить и перетерпеть, дом стоит пустой. Комнаты с печкой изнывают от жары, а в тех, что на отшибе, люди трясутся от холода.

Для меня это больше мастерская, а тем, кто живет постоянно, иногда приходится туго. Особых правил поведения здесь нет - плати вовремя и не мешай жить другим. Люди здесь спокойные, каждый сам следит за домом. В меру своих возможностей стараемся не устраивать беспорядок, иногда устраиваем субботники.

Старший по дому живет в соседнем подъезде, арендует целый этаж уже 5 лет, ему мы платим аренду, он занимается всеми коммунальными расчетами и общается с владельцем дома. Всего в каждом подъезде 5-6 жилых комнат и кухня на каждом этаже. Особых неудобств я здесь не испытываю, по натуре я человек не конфликтный. С соседями на своем этаже я в хороших отношениях, иногда хожу к ним в гости, с другими просто не общаюсь. Люди здесь часто меняются.

Кристина: «Я здесь живу с 1986 года, и я не самый старший жилец. Даже тридцать лет назад, когда я сюда попала, переехав к мужу, для меня коммуналка была явлением невиданным. Помню, как было неожиданно и странно, когда я открыла дверь квартиры и увидела оживленную сцену: полуобнаженная девушка переодевалась, а парень смотрел телевизор - это была комната брата моего мужа, жившего по соседству.

Муж мой жил в этом доме с рождения. А я, когда сюда перехала в 25 лет, чувствовала себя посторонней, понимала что здесь есть свои законы.

В коммуналке всегда где-то не убрано, что-то недокрашено, недомыто, захламлено, и сразу хочется навести порядок. Но мне четко сказали: не надо этого делать, не твое - не лезь. И я подчинилась.

Правила простые. Вот вы умываетесь и стираете в определенное время, убираете коридор по графику, посуду нельзя мыть если кто-то купается. Вода была с 6 утра до 12 дня, и всем нужно было успеть. Сейчас мы уже можем договорится, а раньше все было по расписанию. А по количеству людей в одной комнате считали, сколько недель нужно убирать комнаты общего пользования: один человек - одна неделя. Это сейчас в одной комнате у нас живет максимум 2 человека, а раньше почти в каждой была семья из нескольких человек и обязательно с детьми».

На нашем этаже мы живем как одна большая семья. Взаимовыручка, поддержка. Уезжая и оставляя соседям ключи от квартиры, я уверена, что мои 4 кота будут накормлены, а можно их и просто закинуть в комнату к соседям, все поймут.

Бросается в глаза наша пустующая веранда. Раньше она была эпицентром встреч и новостей, туда выносился большой стол, к старому телевизору подключался непонятно каким образом добытый видик, и все соседи с семечками смотрели фильмы, потом обсуждали.

Была в этом общении какая-то прелесть, все вместе следили за детьми во дворе, как за своими, что-то сообща закатывали на кухне. Этого не стало, когда люди поделились на собственников и съемщиков жилья.

Александра Юрьевна: «Раньше не принято было закрывать двери, все же свои здесь были, а сейчас есть желающие зайти к нам пофоткать, поэтому иногда соседи и со скалкой в руках прогоняют непрошеных гостей. У нас же улица сплошных баров, и пока не поставили ворота, во дворе постоянно толпилась пьяная молодежь.

Вряд ли кто-то сможет рассказать подлинную историю этого дома. Говорят, что строил его купец и хотел сделать из него гостиницу или доходный дом. Но не успели еще доделать ремонт, как грянула революция, этого перенести он не смог и повесился. С этого момента у нашего дома - сложная и трагическая судьба. В феврале 1943 года немцы, отступая, сжигали и разрушали многие дома Краснодара. На нашей улице пылали несколько домов. Жители нашего дома выскочили на улицу, бросили вещи, но выкатили пианино, как тогда казалось, самое ценное, что у них было. По пыльному кварталу шли немцы. Они хотели поджечь наш дом, но старуха, ее дочь и внуки кинулись в ноги их командиру. Он оттолкнул их, может пожалел, а может просто уже не хватало времени, но они ушли прочь. Так наш дом уцелел в первый раз».

Но пожар все же случился несколько лет назад, за несколько недель до столетия нашего дома. Причины до сих пор не ясны. Дом находится в самом центре города, и это место — лакомый кусочек для многих. Тогда сгорел еще один дом в нашем квартале. Совпадение? Официальное заключение — загорелась проводка. Дом выгорел почти полностью. Несмотря на то, что жилые комнаты не очень большие, домашних животных держали все. Их спасали от огня в первую очередь. Целый год, пока шел ремонт, мы приезжали сюда, не только чтобы контролировать процесс, но и просто пообщаться. Но за всем уследить все равно не удалось, рабочие отбили и украли старинные изразцы с печки в нашей комнате, и потолки после ремонта больше не 5 метров в высоту.

Как говорится, есть место намоленное, а это нажитое, живое. Была живая цепочка из жителей и событий, сменяющихся поколений, посторонние люди сюда не попадали ведь. А новым жильцам трудно понять, как можно так жить. Коммуналка — это семья, и здесь можно жить только по определенным правилам. А когда новые соседи начинают жить в коммуналке по принципам общежития, сразу все разваливается, начинает течь вода, возникают пожары и прочее.

Когда моей маме было 18 лет, она устроилась на работу водителем трамвая в Западное трамвайное депо и получила комнату в этом общежитии. Сначала оно было поделено на мужскую и женскую половину.

Естественно, от такого мужского-женского соседства вскоре начали появляться дети. Сначала их прятали и не записывали в паспорт, так как за это можно было оказаться на улице. А когда эти факты уже нельзя было скрывать, руководство общежития снесло эту условную преграду, и все влюбленные кинулись в объятия друг друга. Так появилось новое семейное общежитие.

Напротив нашей комнаты сначала была курилка, но потом ее, как и все свободные нежилые помещения, отдали под комнаты. Так вот, уже больше 50 лет здесь живут люди и делают новых людей. Со временем семьям начали выдавать отдельные квартиры, но некоторые фамилии так и зависли в списках, а мы с мамой — в этой комнате.

С радостью я, наверное, вспоминаю только детские годы, проведенные здесь. Зимой или в дождь, когда нас не пускали во двор, мы все могли выйти в длинный коридор и катались на самокатах и велосипедах. Защищали друг друга, если кого-то обижали, тоже вместе, умели дружить и веселиться.

Стены здесь очень тонкие, и я с самого детства помню, как мама, когда работала в ночную смену, пугала меня, что в стене есть дырка в комнату соседки и та видит все, что я делаю. Я уже не ребенок, но у меня до сих пор ощущение, что соседка слышит все мои телефонные разговоры, как я веселюсь или плачу. А потом перед работой обсуждает это на кухне с другими кумушками. Поэтому мне все время хочется сбежать из дома, уехать, скрыться на месяц, на год, на два.

Здесь всем интересна твоя жизнь, даже больше, чем обычным бабкам у подъезда. Нужно знать, куда ты ходишь, на что деньги тратишь. Мою маму парализовало после инсульта, и к ней ходит сиделка. Теперь все меня терроризируют вопросами, сколько я ей плачу и где беру на это деньги.

Здесь на кухне все тебе советуют: ты не так котлеты жаришь, блинчики не так разморозила. Помню как-то отдыхала у друзей, нужно было что-то приготовить. А среди гостей был профессиональный повар, который сказал, что я что-то не так делаю, — но как же он заблуждался, готовить я училась у лучших поваров общежития.

По части советов здесь все большие мастера. Люди иногда забегают, хотят помочь, но никто же не жил с инвалидом. Недавно пьяная соседка, когда меня не было дома, решила искупать мою маму и напарила ее так, что у той чуть второй инсульт не случился.

Человек я очень добрый и неконфликтный, хотя и выросший в состоянии вечного хаоса, но даже у меня время от времени случаются крупные срывы. И тогда ты — ба-бах! — просто посылаешь соседей. Какое-то время они не лезут, просто смотрят.

Но такое бывает редко, потому что на каждом этаже есть главные, они-то и следят за порядком и спокойствием. Обычно это крепкие бабульки с сильными ораторскими приемами и способностью читать мысли. У нас на этаже это тетя Ира и ее подруга. Это очень полные женщины с низкими голосами, мимо них новый жилец не пройдет, они обдерут его как липку и заставят сдать деньги на все хозяйственные нужды впрок; знают же, что он скоро сбежит. Потому что у нас постоянно сдается одна комната, и, как назло, она находится по соседству с комнатой тети Иры. Все оттуда сбегают, никто не живет больше месяца, потому что новых жильцов всегда встречают эти толстые тетки, а они найдут, к чему придраться.

Хоть и кажется, что общежитие — это куча разного народа, ходи кто хочешь, незнакомого человека здесь обязательно остановят и спросят, куда он идет и к кому. Все потому, что здесь не принято закрывать двери. А если ты закрыл, то все сразу начинают ломиться к тебе. Тут все напоказ, а так хочется личного пространства. Так иногда можно обнаружить у себя в морозилке чье-то мясо или продукты, оставленные на время, а порой можешь и вещей не досчитаться. Например, фен или плойку соседка взяла, когда тебя дома не было. Сказать поленилась, а ты ищешь ее битый час.

Мои друзья не знают, где я живу, и никто у меня не был никогда. Держит меня здесь только близкая подруга, хотя как у актрисы у меня всегда было желание переехать в Петербург: было в разное время куплено 3 билета, но так пока ни разу не получилось.

Общежитие — это, конечно, не так плохо, есть здесь и свои плюсы. Например, это просто рай для курильщика, ходи, дыми, где хочешь. А еще когда я три месяца сидела без работы и у меня совсем не было денег, я просто приходила на кухню и все соседи кормили меня, подбадривали и сигареткой угощали.