«Тони Эрдманн» немецкого режиссера Марен Аде, представленный на Каннском фестивале в основном конкурсе, получил приз ФИПРЕССИ (Международная федерация кинопрессы), стал фильмом 2016 года по версии Европейской киноакадемии и номинирован на «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке.

В течение двух часов и сорока минут отец пытается вернуть расположение дочери: он — учитель музыки на пенсии, она — бизнес-леди, консультант большой корпорации. Он — старый, крупный, неловкий и одинокий, она — тридцативосьмилетняя, блондинистая, деловая и одинокая. Он дарит ей французскую терку для сыра. Она отвечает, что, если решит покончить с собой, ее не остановит его терка для сыра. Он переодевается бизнесменом и гориллой. Она последние полчаса передвигается по экрану совершенно голой. Все это — немецкая комедия режиссера-интеллектуалки, действительно очень смешная и настолько же грустная.

Но больше всего — неловкая и неуютная. Почти три часа дергающейся камеры, которая по пятам следует за отцом, ступающим за дочерью; их подкарауливают в странных и нелепых ситуациях, дают бесконечные дрожащие паузы, в которых хочется наорать на обоих, или стукнуть их лбами, или бессильно заплакать: главное чувство от «Тони Эрдманна» — раздражение. Но это не то раздражение, которое вызывает выходящий почти одновременно с ним в российский прокат итало-американский фильм «Отцы и дочери» профессионального слезовыжимателя Габриэле Муччино («Семь жизней», «В погоне за счастьем») с суперзвездой Расселом Кроу — фильм банальный, плоский и надуманный. Раздражение от «Тони Эрдманна» — это как першение в больном горле от лимона и горького лекарства: неприятно, но работает в правильном направлении.

Вам ни разу не указывают, где будет смешно и будет ли вообще и где трогательный момент грусти, а если вы ждете от «Тони Эрдманна» обещанного синопсисами превращения нафталинового клоуна в «эксцентричного бизнесмена», у которого внезапно все стало получаться легко и красиво, эксцентричен этот «бизнесмен» примерно как рубашка с оторванной на самом видном месте и потерянной в суете пуговицей. Старый папаша должен произвести впечатление на окружающих, чтобы произвести его на дочку, — это здесь не работает. В сущности, здесь вообще привычный распорядок комедии не работает. Дочкины подруги, которых папа пятнадцать минут очаровывает густым париком и деловыми знакомствами, недоумевают потом, что это было. Дочкины коллеги и любовник — тоже. Вам неловко до ужаса, и никто вас не спасает.

Не способствует расслаблению и то, что фильм Марен Аде — в принципе не о попытке отца вернуть дочь, то есть это здесь даже не главное. «Тони Эрдманн» — кино социальное — о том, как и чем живут люди, — и политическое — гораздо в большей мере, чем, например, роскошная байка «Карточный домик», оно немецкое и про немцев, европейское и про европейцев, новое и про новые декорации, драматическая комедия, в лучших сценах (например, в единственной «эротической», с пирожными) переходящая в комедию абсурда. Как превращается в нее нередко сама жизнь, в которой неловкие паузы еще длиннее и молчание — тягостнее. Он — трехметровая горилла, она — голая и уязвимая. Он нелеп и смешон, она — смешна так, что сейчас разрыдается. Он ее ждет, она возвращается. Он выходит на минутку в соседнюю комнату — и все, она уже не с ним.